Рассказы (публикации 2009–2017 годов)

В Советском Союзе меня обвиняли в сионизме. Там тогда весьма эмоционально возражал, убеждённо говорил, что я не диссидент и не сионист. Действительно, несмотря на фронду, диссидентом не был. Просто дурак по дон-кихотски сражался за справедливость. А сионистом? Дело в том, что в ту пору был подобен мольеровскому Журдену, не знавшему, что всю жизнь он говорил прозой. Так и я не знал, что моё желание жить в Израиле и есть самый обыкновенный сионизм. Сейчас я это уже знаю. Но и сейчас, тщательно инспектируя свою жизнь, твёрдо уверен в том, что во мне ни на йоту не было, нет и не может быть шовинизма. Да, я еврей. Да, я понимаю, какую ответственность Всевышний возложил на мой народ, посчитав его избранным. Но избран он лишь только для того, чтобы служить примером нравственности, преподанной в Заветах. Уже в шестнадцать лет на фронте, не имея ни малейшего представления о еврействе, инстинктивно ощутил, что я, еврей, обязан быть примером.

Мои друзья…

Остановился и не без ехидства улыбнулся. Вспомнил дежурную фразу любого оправдывавшегося юдофоба, что, мол, у него есть друг еврей. Но так сложилась моя жизнь, что большинство моих друзей не евреи. Украинцы, евреи, русские, грузины, татары, армяне, казахи. Последовательно вспоминаю национальности этих замечательных людей по мере того, как они становились моими друзьями. Именно в таком порядке, по мере приобретения друзей, перечислены их национальности. Были и сейчас есть у меня дорогие друзья евреи. Но количество их меньше, чем не евреев. Так получилось. Друзей ведь я выбирал не по национальности. И вообще не выбирал. Друзьями мы становились.

Нет, что ни говорите, а иногда стоит заглядывать в Интернет. Случайно обнаружил интересное высказывание моего коллеги-танкиста М. А. Калинёнка:

«Вот вы мне дали почитать интервью Иона Дегена, с которым мы, кстати, шли почти параллельно. Оба родились летом 25-го года, оба с Украины попали на Кавказ, а оттуда в Среднюю Азию. Только он окончил Чирчикское танковое училище, а я в Мары. Ему пришлось наступать в районе Витебска-Полоцка и мне тоже. Он воевал в Литве и Восточной Пруссии и я рядом. Его в части называли счастливчиком и меня тоже. Вы посмотрите, сколько общего, но у нас почему-то совсем разное ощущение тех событий. В его интервью все мрачно, все плохо, все отступали, бежали. Все в черных тонах да еще и коммунистический режим… А ведь мы тогда и слов-то таких не знали. Но я убежден, что воспоминания надо писать как ВОСПОМИНАНИЯ, а не оценивать все с позиции сегодняшнего дня».