Rasskazy ob armii

- Товарищи офицеры, - вошедший в зал командир части жестом разрешил сесть, поднялся на сцену, сел за стол и вытащил из кармана бумажку, - /Я собрал вас для того чтобы объявить срочную директиву министра обороны...

Геннадий рассеянно слушал, как Баглай читал. Всё это он знал и поподробней. Пожалуй, он бы рассказал и более, но вот окончание чтения его поразило.

- ... если к концу текущих суток участники нападения не объявятся, то, по выявлению, отдать всех под суд военного трибунала.

"Ух ты!"- подумал Карданов, - "Надо сдаваться, а то дембеля в историю попадут".

Комбриг, тем временем, продолждал:

- К моему удовлетворению, нас это не касается. Представители прокуратуры проверили нашу часть и ничего не нашли. Но директиву приказано огласить во всех частях округа. Если вопросов нет, все свободны!

----

Старший лейтенант, получив разрешение секретаря, постучал в дверь кабинета,

- Разрешите войти, товарищ полковник?

- Да, входите.

- Товарищ полковник! Это - я!

- Конечно, Вы, Карданов, я вижу.

- Это я был в Воздвиженке.

Баглай поморгал несколько секунд, соображая, потом вскочил, хватанул ртом воздух и снова упал на стул. Упёрся ладонями в лоб и замер. Потом поднял голову и жалобно посмотрел на офицера.

- Зачем тебе... Вам, это нужно было? - и не давая ответить, сорвался на крик, - Это что? Игрушки? Служить в армии надоело! Подвига захотелось? Захватчик нашёлся!

И остановился, натолкнувшись на спокойный взгляд Геннадия. Подошёл, почти ласково положил руку на плечо и, заглянув в глаза, пожаловался:

- Документы на днях должны были рассмотреть на генеральскую должность...

- Помните, товарищ полковник, Вы поинтересовались, какой из меня командир роты получится. Вот я Вам и доказал.

- Мне?! Ну, Карданов! - полковник снял трубку и покрутил диск, - Жалко мне Вас, Карданов.

- Слушаю!

Голос прокурора в телефонной трубке смёл всякую сентиментальность и Баглай выпрямился и, глядя мимо Геннадия, заговорил, отстукивая каждую фразу согнутым указательным пальцем о край стола.

- Товарищ полковник? Полковник Баглай. Это мои отличились. Старший лейтенант Карданов.

- Ага! Я тебе говорил, что это твои! Обвели, значит, вокруг пальца. Вот тебе и "не может быть". Ну, теперь готовься. Тебе тоже перепадёт. Сиди в кабинете. Сейчас тебе из округа звонить будут. Пончл?

- Так точно, товарищ полковник! - Баглай аккуратно положит трубку и покусал нижнюю губу, - Садись, Карданов. Сам понимаешь, не могу я теперь тебя без присмотра оставить.

Некоторое время посидели молча, стараясь не гладеть друг на друга. Зазвонил телефон секретной связи. Баглай вздрогнул и снял трубку.

- Товарищ полковник! - раздался взволнованный голос связиста, - С Вами будет говорить начальник штаба округа. Соединяю...

Послышалось какое-то будьканье, затем из какофонии звуков возник властный голос, услышав который, Баглай встал.

- Баглай?

- Я слушаю, товарищ генерал-лейтенант!

- Значит, это - твои?

- Так точно, товарищ генерал-лейтенант!

- Где этот умник? Как его?

- Старший лейтенант Карданов. Здесь, у меня в кабинете.

- Десять суток ареста ему от моего имени!

- Так точно! Понял! Десять суток.

- Вот именно. А дальше мы разберёмся.

В трубке опять раздалось бульканье, но Баглай по инерции продолжил,

- До свидания, товарищ генерал-лейтенант!

- Он уже отключился, - сказал связист.

Баглай хотел было выругать солдата, но вовремя одумася, вспомнив, что система связи не позволяет третьему дицу подслушать разговор. Положил трубку и обратился к Геннадию.

- Вот, Карданов! Начальник штаба округа объявил Вам арест на десять суток. Смею Вас заверить, что это - только начало. Если Вы не против, я лично подвезу Вас до гарнизонной гаупвахты?

- Разумеется, не против, товарищ полковник.

7

Прапорщик записывал в журнал нового обитателя гаупвахты. Задавая вопросы полковнику, он успевал искоса с интересом взглянуть в сторону старшего лейтенанта, который с деловым видом разглядывал убранство небольшого кабинета. Интерес заместителя начальника гарнизонной гаупвахты был неподдельным. Всякое бывало на этой "губе", но, чтобы командир десантников лично привозил офицера из своей части! Такого он припомнить не мог. И настолько он был удивлён, что, докладывая об этом возвратившемуся начальнику гаупвахты, забыл сказать о том, кто арестовал офицера.

Начальник, в звании старшего лейтенанта, явно стеснявшийся своей, далеко не престижной, должности, компенсировал своё стеснение привычкой поиздеваться оад офицерами и прапорщиками, попадавшими под арест.

Толкнув ногой дверь в камеру, старший лейтенант прикрикнул на офицера, лежащего на топчане.

- А ну, встать, когда в камеру заходит начальник гарнизонной гаупвахты!

Геннадий вытащил руки из-под головы , сел, взглянул на погоны вошедшего. "Господи!" - подумал, - "Такой молодой и уже оборзел. Прийдётся заняться воспитанием".

- Вы как посмели назвать эту комнату камерой?! Вы почему зашли не постучавшись? Что это за тон обращения к офицеру Советской Армии? Извольте выйти вон, избавив меня от созерцания Вашего бескультурья и позаботьтесь о том, чтобы здесь провели влажную уборку.