Рассказы об Алой

– Дык ведь… Не знаю я хто – не видно ж ничего! Вот ежели бы я видела…

– Думаешь, он бы тебе понравился?

– Хто?

– Да тот, чьи шаги слышны в тумане?

– Дык ведь все ж таки лучше видеть! А то бродить там хто-то , бродить… И не видно ни черта!

Алая вздохнула, поставила на огонь котелок с водой, достала соль, муку и принялась что-то варить. Баба молча наблюдала за ней. Минут через десять бабе стало ясно, что колдунья варит клейстер. Между тем Алая залезла в рундук и достала два лоскута синего и желтого цвета. Хорошими ножницами (баба от зависти всхлипнула) колдунья вырезала из синего лоскута пятилепестковый цветок, а из желтого – кругляшок. Кругляшок приклеила к цветочку, достала дешевую деревянную булавку и подошла к бабе.

– Э, ты чтой-то? – отшатнулась крестьянка.

– Стой спокойно, – велела Алая и прикрепила на ворот свежесделанный цветок.

– Ну, вот тебе третий глаз – он поможет разглядеть, кто там бродит в тумане. Ну, а если глядеть расхочется – просто отшпиль цветок.

Баба недоверчиво повела носом, но все ж таки полезла за пазуху – доставать монеты.

Колдунья остановила ее.

– Не надо. Я за дурь всякую денег не беру.

Баба обрадовалась, и, обрадованная, побежала домой.

Путь пролегал низиной, в которой как раз струился голубоватый плотный туман. Но теперь-то чего бояться! Она смело вступила в молочное марево. Видать, колдунья подшутила над ее необразованностью – ничуть лучше видеть баба не стала. Как терялось все раньше из виду в двух шагах, так и теперь теряется. И шаги. Вот эти самые шаги, которые все время преследуют ее в тумане… Снова эти шаги! сзади, все ближе, ближе, вот уже почти за самой спиной… Баба обернулась: тот, чьи шаги слышны в тумане, стоял в двух ярдах от нее и ухмылялся. Охнув, она потянулась рукой к вороту, но сил отшпилить колдовской цветок у нее уже не было.

24. Тайна дурачка Зибеля

Дурачок Зибель ничего не делал. То есть вообще ничего. Он бил баклуши, валял Ваньку, пускал пузыри и ерошил волосы. Тащил с улицы всякую ни на что не годную пакость, вроде дождевых червей, себе в дом. Он даже не побирался, хотя жители города были сердобольными и охотно подали бы грош -другой убогому. Семья дурачка Зибеля была богатой. Сперва его содержал отец, затем, после смерти отца, младший брат. Брат этот, хотя и родился ровно через год после дурачка, нисколько не был на него похож. Уродился он умным, обстоятельным и так ловко пускал деньги в рост, что за десять лет умудрился удвоить состояние, оставленное ему отцом. Но старшего не забывал, купил ему крепкую избенку на окраине, каждый день посылал служанку с корзиной снеди и наказом убраться, как следует. Снедь служанка честно отдавала дурачку Зибелю, а вот уборкой никогда не занималась. Тот ее просто не пускал на порог, мычал, плевался, выставлял впереди себя растопыренные пятерни с грязными длинными ногтями и скалил зубы. Ну, еще с таким связываться! А вдруг заразишься от него дурью? – думала честная служанка и от уборки благоразумно отказывалась.

В общем, к Зибелю все привыкли и ничего особенного от него уже не ждали. Как вдруг однажды утром он появился на пороге своей избенки с огромной бадьей в руках. В бадью были навалены куриные кости, лоскутки, шелуха от семечек, смотанная в клубок паутина, щепки, камешки и прочая дрянь.

– Гляди-ка, – сказала дородная жена шорника своей перезрелой дочери. – Никак Зибель уборкой занялся?

А дурачок, словно подтверждая ее слова, вытащил на свет два половика, развесил на изгороди и принялся споро выбивать.

– Молодец, Зибель! Глядишь, человеком станешь! – похвалила парня проходившая мимо с тележкой пустых корчаг молочница.

А Зибель, между тем, достал откуда-то другую бадью с жидким мелом, кисть, и начал белить избушку.

С утра Алой не здоровилось. Ее одолела какая-то болезненная чихотка. В носу свербело, на глаза наворачивались слезы, а переносицу жгло, словно туда насыпали перцу. Привычные средства не помогали. Даже имбирная настойка на меду диких пчел не прочистила дыхание. Вот из-за этой-то чихотки Алая едва не пропустила самое важное.

А когда заметила, в чем дело, тут же надела башмаки, накинула плащ и кинулась бегом в город.

Мир рушился. Основы его, поколебленные невиданным святотатством, содрогались. Вот-вот все должно было перевернуться с ног на голову и нужно было поспешить, пока установленный порядок не полетит в тартарары.

Влетев в город, Алая остановилась перед свежеокрашенной избушкой. На пороге ее сидел бывший дурачок Зибель и деловито раскуривал трубку, предложенную ему шорником. Мало того, он с этим шорником разговаривал! Разговаривал о новой подати и воинской обязанности! Солидно затягивался, пускал кольца и вел беседу, как путный!