Рассказы о верном друге

Наша разведка доносила, что где-то в районе Горячего ключа систематически нарушается государственная граница. Все попытки обнаружить нарушителя до сих пор ни к чему не привели. Злоумышленник был неуловим.

Через кордон передавались шпионские донесения. Надо было этому помешать. Это был вопрос чести для пограничников. Но на сей раз враг придумал такую хитрую уловку, что поставил в тупик даже самых искушенных часовых границы.

Может быть, враги имеют на нашей территории своего резидента — тайного агента, который использует почтовых голубей? Такие случаи бывали. Или где-нибудь у них спрятан тайный радиопередатчик?

Пограничники получили строжайший наказ следить за перелетом птиц через границу. Но ни один голубь не появлялся над рубежом. Не слышалось в эфире и позывных чужой радиостанции.

А нарушения границы продолжались.

Наиболее подозрительным считался участок у Горячего ключа — глухое, дикое и самое удаленное от погранпоста место. Только дурной медведь-шатун мог забрести туда в зимнее время. До жилья далеко; лишь под осень приезжали иногда пограничники, косили вымахавшую в человеческий рост густую траву в логу да ставили высокие стога сена, которые оставались до весны.

Охрана участка у Горячего ключа поручалась самым опытным пограничникам. С некоторых пор эту почетную обязанность несли старшина Иван Метелицын и недавно произведенный в младшие сержанты Василий Пронин.

Недели три назад Пронин вернулся из госпиталя и вступил в строй. В эту ночь он с товарищами совершал очередной обход участка. Две группы пограничников двигались друг другу навстречу. С одной стороны шла группа Метелицына с Кордом, с другой — Пронин со вторым пограничником-подчаском и Буяном.

У Горячего ключа они сошлись. Результат тот же, что вчера, что несколько дней назад: ничего подозрительного не обнаружено. Они лишь заметили след волка, пересекший границу и уже припорошенный снежком, и — все. Конечно, и о волке будет упомянуто в очередном донесении, однако волки не были редкостью в это время года и не они интересовали пограничников.

Природа вокруг дышала суровостью. Черной стеной стоял лес. Из мрака смутно выступали огромные и мрачные силуэты старых сосен и елей. Они протягивали длинные узловатые лапы ветвей, на которых лежали пушистые охапки снега. Ветви образовали почти сплошной свод над головой и укрыли глубокую лощину, по дну которой струился Горячий ключ, не покрывавшийся льдом даже в самые суровые морозы. От него поднимался пар. Растекаясь по лощине, пар придавал всем окружающим предметам какую-то призрачность очертаний, как будто и этот молчаливый лес, и эта речка, текущая в обледенелых изломанных берегах, вот-вот поднимутся вверх и растают, как мираж.

В ночной тишине слышалось лишь мелодичное журчание воды да порой с сухим шуршанием осыпался снег с ветвей.

Переговорив вполголоса, пограничники уже собирались разойтись, когда обе собаки одновременно начали проявлять признаки беспокойства. Они рыли снег и, натягивая поводки, громко втягивали ноздрями воздух. Снег был свежий, выпавший лишь накануне; на нем еще нельзя было найти ни одного, следа мелких зверей и птиц; он прикрыл и все старые следы, оставленные обитателями леса. Но не будут собаки беспокоиться зря. Пограничники внимательно осмотрели местность, и при свете карманных фонариков им удалось обнаружить под свежей порошей два слабых отпечатка человеческой ноги. Странно: следы были обращены носками в разные стороны. Можно подумать, что это разные следы и идут они в противоположных направлениях.

Пограничники посоветовались. Метелицын, как старший, предложил поступить так: двоим подняться вверх по лощине, куда указывал носок одного следа, двум другим — направиться в обратную сторону.

Так и сделали. Предполагая, что нарушитель прошел в глубину советской территории и, стало быть, это направление более важное, Метелицын взял его себе. Пронин с товарищем и Буяном пошли к границе.

Сначала они двигались спокойным быстрым шагом, чутко прислушиваясь к ночным шорохам и другим лесным звукам. Буян, казалось, забыл о найденном запахе и лишь время от времени нюхал по привычке снег.

Но вот Пронин почувствовал, что поводок натянулся сильнее — овчарка тянула вожатого за собой. Она не лаяла, лаять ей не полагалось, а только громко учащенно дышала и рвалась вперед. Отпустив поводок на всю длину, Пронин ускорил шаг, затем побежал. Второй пограничник бежал за ним.

Так пробежали они около километра. Внезапно Буян остановился и, тревожно фыркая, закружился на одном месте. Пограничники засветили фонарики. Снег был сильно истоптан, дальше, расходясь в разные стороны, тянулись две цепочки следов. Одну несомненно оставили человеческие ноги, другая… была следом волка, видимо того самого, который час или два назад пересек границу.

— Вот так задача! — сказал Пронин, изучая следы. Он мешкал недолго.

— Вперед! — И они побежали по человеческим следам. Им пришлось бежать далеко. Буян остановился. Шерсть на нем встала дыбом, в глотке заклокотало сдавленное рычание. По опушке леса кралась человеческая тень.

— Стой!