Рассказы о старшем лесничем

— А можем ли мы наши великолепные корабельные рощи сравнивать с вашей захудалой коровенкой, дающей шесть литров молока?

Софронов засмеялся. Через несколько минут он заметил:

— Конечно, вы лесхоз при НИИ, но все же вы лесхоз. Разве вы не знакомы с законами экономики? Экономика — хозяйка, она и диктует.

— Экономика — хозяйка, но она тоже кое-чему подчиняется.

— Хорошо, пусть подчиняется. А где ваши лесхозовские доходы?

— Вся наша беда в том, дорогой Георгий Викторович, — ровным голосом говорит Анатолий Анатольевич, вынимая папиросу и этим привычным делом укрепляя себя, — вся наша беда в том, что до сих пор леса мы рассматриваем как народное достояние, которое можно эксплуатировать без особых затрат. Затраты идут только на средства эксплуатации. Вы спрашивали, где наши лесхозовские доходы? Разрешите мне высказать свои личные соображения по этому поводу. Наша попенная плата равна нулю. Потому что исчисляется она так: стоимость кубометра древесины на рынке — ну, скажем, сто пятьдесят рублей. Вы откидываете рубку, трелевку, перевозку и прочие расходы, а что останется — попенная. А остается одна символика. Так кубометр осины на корню расценен в десять копеек. Полагаю, попенную плату надо выводить совершенно иначе: высчитать, во сколько обходится уход за деревом, чтобы вырастить его, плюс земельная рента и т. д. Вот как надо исчислять попенную оплату. Вы знаете, что заготовителю при недорубе, перерубе или неочистке лесосеки гораздо выгоднее уплатить штраф, чем произвести работу? Надо поднять попенную оплату, тогда у нас будет твердый реальный доход.

— Как говорится, рациональное зерно в ваших словах есть. Вот поставить бы вас руководить главком, так вы быстро навели бы порядок… — Он прищурился. — А вот у себя вы не можете навести порядка.

— То есть?

— Ведь вы опытное хозяйство, ведь вы проводите научную работу, ведь вы существуете для того, чтобы другие следовали вашему примеру…

— Изволите, Георгий Викторович, говорить совершенную истину. Для того и живем.

— Вот вы представили нам план рубки ухода… Ведь бессмысленный план!

— В каком же смысле бессмысленный?

— Мы недавно сделали порубку для ГЭС. Не успели еще участок сдать, а он зарос осиной. Снова надо рубить. Пятьдесят — шестьдесят лет осина сохраняет корнеотпрысковую способность! Вот вы проведете по своим планам рубки ухода, а вас забьет осина.

Анатолий Анатольевич сказал весело:

— А нас не забьет!

— То есть как это вас не забьет?

— И вас не забила бы, если б вы не были бюрократами!

— Товарищ старший лесничий, нельзя ли поосторожней?

— А к чему нам в таких делах осторожность? Вопрос с осиной давно решен.

— Кем решен?

— Нами. Сиверским лесхозом. Нашим НИИ. Поищите у себя в шкафу. Убежден, найдете весь нужный материал.

— Ну, знаете ли… — начал Софронов и не кончил. Встал, направился к шкафу. Открыл, взял стул, уселся и стал вынимать папку за папкой. Делал все это молча. И Анатолий Анатольевич молчал, только достал новую папиросу.

Одну папку Софронов стал листать и читать. Анатолий Анатольевич подошел к нему. Да, это была та самая папка.

— Ну вот, — проговорил он, — наши отчеты хранятся у вас в отделе «Наука», а производство о них ничего не знает. Отсюда и беда с вашей площадкой под ГЭС.

— Да, в самом деле… есть, — смущенно проговорил Софронов. — В самом деле, чертовщина… Положили и не заглянули.

— А все потому, Георгий Викторович, что это лес. Папку по сельскому хозяйству вы не положили бы в шкаф, не прочитав. Что ж, я вас понимаю, сам я на вашем месте, возможно, согрешил бы подобным образом.

— Спасибо за дружескую амнистию, — вздохнул Софронов, — но вернемся к вопросу о повышенных ставках. С одной стороны, вы имеете на них право, потому что вы опытное хозяйство при научно-исследовательском институте. С другой — не имеете, потому что вы лесхоз.

— Так что же нам делать? Кто-то же должен разрубить этот узел!

После размышлений, кто же имеет власть разрубить этот узел, Софронов сказал:

— Замначальника планового отдела Главсельхознауки Министерства сельского хозяйства Союза.

— Даже весь полный титул произнес! — покачал головой Анатолий Анатольевич. — Вы правы, отправлюсь к нему.

— Сколько времени вы рассчитываете еще пробыть в Москве?

— Георгий Викторович, подо мной земля горит. Завтра бы и на поезд!

— Иные командированные любят проживать в Москве… там театр, там выставка, там еще что-нибудь… А вас прямо припекает.

— В отпуск приеду, тогда не будет припекать.

— Ну-ну, ни пуха ни пера у зама…

Замначальника принял Анатолия Анатольевича. Дело требовало внимательного рассмотрения, а старший лесничий хотел немедленного ответа. Есть же и другие дела у заместителя начальника!

— Конечно, — грустно согласился Книзе, — бесконечное множество дел и обязанностей… но тем не менее разрешите мне…

Вынул из папки бланк со штампом «старший лесничий» и, быстро заадресовав его, написал: «Прошу разъяснить мне: имеем мы право получать по ставкам, указанным в постановлении правительства за номером таким-то от числа такого-то… или не имеем?»

И подал замначальника. Тот взглянул и вернул Анатолию Анатольевичу.