Рассказы о русском подвиге

какой-то хлопок. Потом Велигуру дернуло. Земля отошла от ног. Глянул боец, а он

уже в воздухе. Оказалось, лопнул трос, с помощью которого спускала лебедка

аэростат. Поволок Велигуру аэростат за собой в поднебесье.

— Бросай фалы!

— Бросай фалы! — кричат Велигуре снизу товарищи.

Не понял Велигура вначале, в чем дело. А когда разобрался — поздно. Земля

далеко внизу. Все выше и выше аэростат.

Держит солдат веревку. Положение просто трагическое. Сколько же может так

человек удержаться! Минутой больше, минутой меньше. Затем силы его покинут.

Рухнет несчастный вниз.

Так бы случилось и с Велигурой. Да, видно, в сорочке боец родился. Хотя, скорее,

просто Велигура боец находчивый. Ухватил он ногами веревку. Легче теперь дер-

экаться. Дух перевел, передохнул. Петлю ногами на веревке старается сделать.

Добился солдат удачи. Сделал боец петлю. Сделал петлю и в нее уселся. Совсем отошла

опасность. Повеселел Велигура. Интересно даже теперь бойцу. Впервые так высоко

поднялся. Парит, как орел, над степью.

Смотрит солдат на землю. Проплывает под ним Москва лабиринтом домов и улиц.

А вот и окраина. Кончился город. Над дачным Велигура летит районом. И вдруг

понимает боец, что ветер несет его в сторону фронта. Вот и район боев, вот и линия

фронта.

Увидели фашисты советский аэростат. Открыли огонь. Разрываются рядом

снаряды. Неуютно бойцу на воздушном шаре.

Несет ветер солдата все дальше и дальше вдоль линии фронта. Положение

катастрофическое. Сколько же продержится человек над огнем на воздушном шаре?

Минутой больше, минутой меньше. Пробьют оболочку аэростата. Рухнет махина вниз.

Так бы случилось, конечно, и с Велигурой. Да, видно, и впрямь в сорочке боец

родился. Не задевают, мимо проходят взрывы.

Но главное — вдруг, как по команде, изменил направление ветер. Понесло Вели-

ГУРУ опять к Москве. Вернулся боец почти туда же, откуда отбыл. Благополучно

спустился вниз.

Жив солдат. Невредим. Здоров.

Вот и вышло, что рядовой Велигура на аэростате к врагам слетал почти так же,

как в свое время в неприятельскую крепость верхом на ядре знаменитый барон Мюн-

хаузен.

Все хорошо. Беда лишь в одном. Мало кто в этот полет поверил. Только

Велигура начнет рассказывать, сразу друзья кричат:

— Ну, ну, ври, загибай, закручивай!

Не Велигура теперь Велигура. Только откроет бедняга рот, сразу несется:

— Барон Мюнхаузен!

Война есть война. Всякое здесь бывает. Бывает такое, что сказкой потом считают.

«АЙН, ЦВАЙ, ДРАЙ!»

Бывалый солдат во взводе, что вожак в журавлиной стае.

Бой шел южнее Москвы, в Тульской области, около города Венева. Фашистские

танки стали заходить в тыл советским войскам. Пришлось войскам отступить. Не

успел уйти из Венева лишь взвод полковой разведки. Укрылись бойцы в одном из

сараев на окраине города.

Захватили фашисты Венев. Стоят часовые при въезде, при выезде. Не прорваться

к своим разведчикам.

— Нет тут выхода!

— Нет спасения!

— Верный плен.

Вдруг вышел вперед разведчик сержант Мисанов:

— Разговорчики! Как нет выхода, нет спасения?!

Смотрят бойцы на Мисанова. Известен во взводе боец Мисанов. Если такое

сказал Мисанов, значит, надежда и вправду есть. Притихли солдаты в сарае. Смотрят

сквозь щели в стене на улицу. Смотрит и сам Мисанов.

Ноябрь. Морозно на улице. Падает снег. Ветерок колесит по улице. Гонит

вперед поземку.

Проходят через город по улице совсем рядом с сараем, в котором сидят

советские бойцы, маршевые колонны фашистской пехоты. Идут в колоннах по два

человека. Зябко фашистам. Ссутулили плечи, подняли воротники.

— Айн, цвай, драй! — командуют фашистские командиры.

«Айн, цвай, драй!» —отдается в ушах у Мисанова.

«Что же сержант придумает?» — гадают солдаты.

Смотрит Мисанов на фашистских солдат:

— Эка вон как ссутулили плечи.

— Так ведь от холода, — поясняют бойцы.

— Эка ж задрали воротники.

— Так ведь за уши мороз хватает.

Наступил вечер. Стемнело вокруг. Ни звезд, ни луны на небе. Лишь раздаются

за стенами сарая немецкие голоса, лишь слышен топот солдатских ног.

Прошло какое-то время, и вдруг Мисанов подал команду:

— Становись! Стройся по два в колонну.

Построились солдаты. «Что же такое будет?»

— Поднять воротники! — командует Мисанов.

Подняли солдаты воротники.

— Сутулься, сутулься. Плечи сутуль сильнее.

Вогнали шеи солдаты в плечи.

Распахнул Мисанов ворота.

— Шагом марш! — скомандовал тихо и тут же громко: — Айн, цвай, драй!

Тронулись солдаты. Вышли на главную улицу, по которой шли фашистские роты,

пристроились к хвосту одной из колонн.

— Айн, цвай, драй! — командует Мисанов. И тут же тихо: — Братцы, плечи

сутуль, плечи сутуль сильнее. — И снова громко, во всю солдатскую мочь: — Айн, цвай,

драй!

Прошли солдаты мимо фашистского часового, переступили границу города,

вышли в открытое поле. Приотстали солдаты, оторвались от фашистских колонн,

свернули с дороги. К утру и достигли своих.

— Да как вы?!

— Откуда? — пошли вопросы.

— Не гадали в живых вас видеть.

— Так ведь с нами Мисанов!

— Ах, Мисанов — так это другое дело.

Бывалый солдат из любой беды живым, невредимым выйдет. Бывалый солдат во

взводе, что вожак в журавлиной стае.

БЛИЖЕ ДРУГИХ