Рассказы о русском подвиге

Преображенского. Вдруг смотрит Меншиков — идет мальчик. По одежде догадался —

молодой царь.

— Хочешь, фокус покажу? — обратился Алексашка к Петру.

— Хочу.

Схватил Меншиков иглу с ниткой и проткнул себе щеку, да так ловко, что

нитку протянул, а на щеке ни кровинки.

Петр от неожиданности даже вскрикнул.

Более десяти лет прошло с того времени. Не узнать теперь Меншикова. У царя

первый друг и советчик. «Александр Данилович», — почтительно величают сейчас

прежнего Алексашку.

— Эй, эй! — кричит сидящий на козлах солдат.

Кони несутся во весь опор. Подбрасывают на выбоинах царский возок.

Разлетается в стороны грязь.

Петр сидит молча, смотрит на спину солдата, вспоминает детство свое, игры

и потешное войско.

Жил тогда Петр под Москвой, в селе Преображенском. Больше всего любил

военные игры. Набрали для него ребят, привезли ружья и пушки. Только ядер

настоящих не было. Стреляли пареной репой. Соберет Петр свое войско, разделит на

две половины, и начинается бой. Потом считают потери: одному руку сломало,

другому бок отшибло, а третьего и вовсе на тот свет отправили.

Приедут, бывало, из Москвы бояре, начнут Петра за потешные игры бранить,

а он наведет на них пушку — бух! — и летит пареная репа в толстые животы

и бородатые лица. Подхватят бояре полы расшитых кафтанов — и наутек. А Петр

выхватит шпагу и кричит:

— Виктория!1 Виктория! Победа! Неприятель спину показал!

Теперь потешное войско выросло. Это два настоящих полка — Преображенский

и Семеновский. Царь величает их гвардией. Вместе со всеми полки идут к Нарве,

вместе месят непролазную грязь. «Как-то себя покажут старые дружки-приятели? —

думает Петр. — Это тебе не с боярами воевать».

— Государь! — выводит Меншиков царя из раздумья. — Государь, Нарва

видна.

Смотрит Петр. На левом крутом берегу реки Наровы стоит крепость. Кругом

крепости — каменная стена. У самой реки виднеется Нарвский замок — крепость

в крепости. Высоко в небо вытянулась главная башня замка — Длинный

Герман.

А против Нарвы, на правом берегу Наровы, — другая крепость: Иван-город.

И Иван-город обнесен неприступной стеной.

— Нелегко, государь, такую крепость воевать, — говорит Меншиков.

— Нелегко, — отвечает Петр. — А надобно. Без Нарвы нам нельзя. Без Нарвы

не видать моря.

«ПОГОВОРИ, ГОСУДАРЬ, С СОЛДАТАМИ»

Приехал Петр к Нарве, собрал генералов, стал спрашивать о состоянии войска.

Неловко генералам говорить царю правду. Боятся царского гнева. Докладывают

генералы, что все хорошо, что войска дошли без потерь. И пушек достаточно, и

ядра есть, и порох хороший.

— А как с провиантом? — спрашивает Петр.

— И провиант есть, — отвечают генералы.

— Так, — говорит Петр, а сам наклонился к Меншикову, шепчет на ухо: —

Не верится мне что-то, Данилыч, иное в пути видел.

— Врут. Ей-богу, врут! — отвечает Меншиков. — Пойди поговори, государь, с

солдатами.

Пошел Петр. Смотрит — солдаты стоят, ружья чистят.

— Как дела, служивые? — спрашивает Петр.

— Оно ничего, государь, бог милостив, — отвечают солдаты.

— Ну, а народу в пути много полегло? — спрашивает Петр.

— Полегли, государь. Так ведь на то и дорога дальняя; дожди, государь,

непогода.

Взглянул на солдат Петр, ничего не сказал, только дернулся тонкий, словно

шило, петровский ус.

Пошел Петр дальше. Смотрит — бомбардиры возятся у пушек.

— Как дела, бомбардиры? — спрашивает Петр.

— Оно ничего, государь, бог милостив, — отвечают бомбардиры.

— Ну, а как пушки, как порох?

Молчат пушкари, переминаются с ноги на ногу.

— Так как же порох? — переспрашивает Петр.

— Оно ничего, государь, — отвечают бомбардиры.

И снова молчат, снова переминаются с ноги на ногу.

— Что — ничего? Где обозы, где порох? — не вытерпев, закричал Петр.

— Поотстали, государь, обозы, — отвечают солдаты. — Так ведь дорога дальняя,

грязь непролазная. А порох есть, государь. Как же без пороха на войну идти?

Подвезут, чай, порох.

И снова дернулся петровский ус, сжались в кулаки огромные руки.

Пошел царь дальше. Смотрит — драгуны коней чистят.

— Как дела, молодцы? — спрашивает Петр.

— Оно ничего, государь, бог милостив, — отвечают драгуны.

— А как с харчами?

— Вот с харчами разве что худо. Да оно ничего, государь, — отвечают

драгуны, — народ терпит. Коней жалко.

Перекосилось от злобы петровское лицо. Понял царь, что генералы говорили

неправду. Вернулся Петр в генеральскую избу, снова собрал совет.

— Как же шведа воевать будем? — заговорил царь. — Где порох, где обозы?

Чего солдат в пути загубили, чем живых кормить будем? Чего брехали, правду не

сказывали?!

Молчат генералы, смотрят на царя исподлобья, заговорить боятся.

Наконец встал старший по чину, Автамон Головин:

— Петр Алексеевич, не гневайся. Русский мужик вынослив. Бог милостив, уж

как-нибудь.

— Дурак! — рявкнул Петр. — На божьей милости далеко не уедешь! Пушки

нужны, ядра, корм лошадям и людям. Дело оно не шутейное. Шкуру спущу, коли

порядка не будет! Поняли?

И вышел, да так хватил дверью, что у генералов мурашки по спине

пробежали.

«КТО ТРУСИТ —СТУПАЙ В ОБОЗ»

Следить за осадой Нарвской крепости Петр поручил генерал-инженеру барону