Рассказы о привидениях

— Я вдруг понял, что месть не принесет мне успокоения, — как будто не замечая реплик директора, продолжало привидение. — Да и кому я навредил? Все эти люди — они ни в чем не виноваты. Не они нанесли мне смертельную обиду и подвели меня к краю бездны.

— А кто подвел? — поинтересовался мистер Массель. — И какого рода обида, позвольте узнать?

Незнакомец уселся поудобнее и начал повествование:

— Когда-то я работал в этом театре, бутафором. Вас тогда здесь еще не было, директором служил мистер Родерик Тонбридж. Так вот. У меня, знаете ли, был голос, и весьма неплохой, — как бы опасаясь, что мистер Массель станет оспаривать это утверждение, привидение заговорило быстрее. — Поверьте, это не я вообразил себе, меня прослушивал сам синьор Сантини! И конечно, мне хотелось петь. Я говорил с мистером Тонбриджем, просил его дать мне спеть всего лишь один разок, в хоре! Заметьте, я не просил сольных партий!

— Да, да, продолжайте, — сказал мистер Массель, мысленно прикидывая, как бы поступил он сам, если бы к нему явился бутафор и стал проситься на сцену. — Что же ответил вам мистер Тонбридж?

— Мистер Тонбридж сказал, что если всякий бутафор станет лезть на сцену Ковент-Гардена, то оперное искусство вскоре окажется в плачевном состоянии. Он приказал мне выкинуть блажь из головы и отправляться красить колесницу фараона. Я уже не соображал, что делаю, и сказал мистеру Тонбриджу, чтобы он сам шел и красил, если ему так надо. Ну, понятное дело, меня тут же рассчитали, и я оказался на улице. Платить за комнату было нечем, сбережений у меня не было. Полуголодный, я с утра до вечера шатался по улицам Лондона, пугая прохожих своим бормотанием. Ночевал, где придется — в парках, на рынках, под мостами. И однажды, совсем потеряв рассудок от голода и горя, я прыгнул в Темзу…

Тут привидение сделало драматическую паузу, и мистер Массель, чтобы не разочаровывать собеседника, тяжело вздохнул и покачал головой.

Помолчав, бывший бутафор продолжил:

— Ну, потом я все думал, думал, и решил, что этот мистер Тонбридж во всем виноват — он меня свел в могилу! И жажда мести обуяла меня. И хотя я узнал, что мистер Тонбридж сам отправился к праотцам через год после меня, я все равно желал мстить — пусть не директору, так театру. Ну, а дальше вы знаете…

— Да уж, знаю, — с чувством сказал мистер Массель. — Ну, и чего же вы хотите от нас? От меня лично? Что мы должны сделать, чтобы вы оставили в покое таблички? Потому что еще одного такого вечера, как вчерашний, Ковент-Гарден не переживет. Вы хотите погубить Ковент-Гарден?

— Я уже сам не знаю, — горестно понурился бывший бутафор.

— Как вас зовут? — спросил директор.

— Джон Харви, — еле слышно отозвалось привидение.

— Что же, мистер Харви, нам с вами делать? Вы по-прежнему мечтаете петь?

— Нет, уже не мечтаю. Привидения не поют, знаете ли.

— Тогда вот что: поступайте к нам на работу. Будете Призраком оперы! — воскликнул мистер Массель, осененный догадкой.

— А что я буду делать?

— Да что хотите — можете везде ходить, являться посетителям и работникам. И членам труппы! У нас есть одна тут… зовут Розамунд Войзи. Если напугаете ее пару раз — буду лично вам обязан! В общем, не мне вас учить, что делать привидению! Изучите наш репертуар — и можете устраивать костюмированные явления в виде персонажей опер. Это идея! Но только, чур — никаких манипуляций с табличками! Распорядок работы театра и его имущество неприкосновенны!

— Что же, я согласен!

Мистер Харви и мистер Массель скрепили договор рукопожатием, и с того вечера все в Ковент-Гардене вернулось на круги своя. (Не считая мисс Розамунд Войзи, которая вдруг стала жаловаться на то, что ее преследует призрак Уильяма Шекспира, но это уже совсем другая история).

Фото с привидением

Мистер Калеб Найтли, хозяин фотоателье на Стрэнде, слыл настоящим кудесником. На его фотокарточках никогда не было никаких двойных подбородков, закрытых или, наоборот, выпученных глаз. Его фотокарточки умели чудесным образом скрывать тот прискорбный факт, что дама на полфута выше своего кавалера. Младенцы на фотокарточках мистера Найтли никогда не плакали, а пожилые леди и джентльмены, даже если им и случалось позабыть дома вставную челюсть, выглядели так, словно вовсе не совершали этой досадной оплошности. Мистер Найтли умел так выставить свет, что старый сюртук с вытертыми локтями и лоснящимися лацканами или поношенная шляпа с потрепанными бумажными цветами и проеденной молью лентой смотрелись дорого и респектабельно. Наконец, мистер Найтли умел даже в самых, казалось бы, безнадежных случаях, придать лицам своих клиентов глубокомысленное или оживленное выражение. Стоит ли удивляться тому, что фотоателье Калеба Найтли не испытывало недостатка в клиентах, среди коих порой встречались особы дворянских кровей. Так, графиня Вустерширская, возжелавшая сделать фамильное фото по случаю рождения третьего внука, выбрала для этой почетной миссии именно Калеба Найтли и, судя по слухам, осталась чрезвычайно довольна результатом.