Рассказы о М. И. Калинине

Пока выносили стол и скамейки, пока народ готовился к сходке, Михаил Иванович вспомнил об Алёше Сысоеве.

Мать Алёши, увидав входящего в дом гостя, переполошилась:

— Ой, Михаил Иванович, как же это вы ко мне зашли? Да куда же мне вас сажать, чем потчевать?

— Потчевать ничем не надо, Ольга Васильевна. Жалоба вот на вас поступила: сыну гармонь не даёте.

Ольга Васильевна всплеснула руками.

— Батюшки мои! Да неужто мой Алёшка был у вас? Я думала, он посмеялся, когда грозил мне. Говорил: «Мамка, пожалоблюсь Калинину». Вот и пожалобился.— Она шумно вздохнула.— Берегу я гармонь. Только что и осталось от мужа. Ну, хоть бы играть-то Алёша умел…

— Как знать, Ольга Васильевна. Может, он и умеет.

— Конечно, умею,— подал голос Алёша из-за ситцевой занавески.

— Помолчи,— остановила его мать.— Когда взрослые говорят, держи язык за зубами…

Михаил Иванович спросил:

— Что с мужем-то?

— Помер.

— Отчего же?

— Простудился. Воспалились лёгкие. Оставил полон дом сирот.

С полатей свесились две золотистые головки девочек. У той и другой ресницы длинные, как у Алёши.

— Землю-то у нас по едокам делят.— сказала Ольга Васильевна.— Нас четверо, а считают трое. Дочки-то у меня близнецы, вот и посчитали двух за одну.

— Как же это?

— А вот так.

— Это домыслы кулаков. Заступлюсь я за вас на основе советского закона,— пообещал Михаил Иванович.

Тем временем Алёша, за занавеской, достал из сундука гармонь и заиграл. Заиграл чётко, уверенно перебирая лады.

Ольга Васильевна насторожилась, замерла. Затем лицо её озарилось радостью.

— Батюшки мои, когда же он научился-то? Играет, как отец. Ну, как отец!

И вдруг по чистому, белому лицу её потекли слёзы.

Михаил Иванович бесшумно встал с лавки и, опираясь на палку, пошёл на деревенскую сходку.

Рюшки

Городки Михаил Иванович Калинин называл по-старинному — «рюшки». Любил в них поиграть. Когда приезжал в субботу или воскресенье на дачу — местечко Узкое — отдохнуть с семьёй, на час, два выйдет проведать рабочих пригородного хозяйства.

А те уже поджидают его.

— Сыграем, что ли, Михаил Иванович?

— Играть не устать, не ушло бы дело!

— Всех дел не переделаете, сегодня воскресенье. К тому же биты хорошие: из берёзы, прямы, гладки, увесисты.

Михаил Иванович вешает пиджак на сучок придорожной липы, закатывает рукава рубашки и встаёт на исходный рубеж, говоря:

— Рюшки я ещё в детстве любил. Бывало, в деревне Верхняя Троица пуще меня никто не играл.

— И здесь отличитесь. Глазомер у вас верный.

Поправив очки, Михаил Иванович запускает одну за другой биты.

Когда ставят без него городошные фигуры, сердится:

— Играю, чур, за себя… Сам соберу рюшки и сам поставлю.

Затерялся городок у забора в крапиве — все ищут, и он ищет.

Став на корточки, Михаил Иванович сооружает фигуры: «пушку», или «колодец», или «ракету». Ровненько ставит «стрелу» или «вилку», а вот «коленчатый вал» и «закрытое письмо», да ещё с «маркой», не любит.

Среди игроков толпятся ребятишки. Взрослые гонят их, а Михаил Иванович за ребят заступается:

— Пусть поучатся…

Случилось, как-то один из сельских парней, Егорка Фомичов, запустил биту и попал Михаилу Ивановичу по ноге.

Он скок, скок на одной ноге. Сел на скамейку и стал растирать ушибленное место. Рабочие испугались, стали бранить парня.

Егорка Фомичов снял фуражку, говорит:

— Простите, Михаил Иванович!

Калинин вскинул на него близорукие глаза, ответил:

— Если бы ты зазевался, и я бы тебя стукнул!..

Привстал он. Похромал немного и опять взялся за рюшки.

Подарок

Не широка, но местами глубока река Медведица. На пути к Волге вбирает она Ивицу, Городню, Теблешку и много других безыменных речек-леснушек. Берега Медведицы невысокие, с хорошими покосами. Вода чистая, прохладная. Вечерами слышно, как в тиши у берега плещется рыба.

Раз при Михаиле Ивановиче Калинине верхнетроицкие ребята поспорили: какой рыбы в реке больше? Одни говорили — судака, другие — окуня, третьи — налима, а иные утверждали, будто бы видели у мельничной запруды несметные стада серебристых плотвиц.

— Всякая рыба хороша. Да вот как её взять? — подзадорил ребят Михаил Иванович.

— Была бы у нас сеть, взяли бы. А на удочку много ли насидишь? Времени нет.

Верно, летом у ребят свободного времени не так уж много. Помогают родителям: пашут, жнут, молотят хлеб, а у которых нет отца, те поправляют дворы, отвозят на мельницу жито. Понятна жизнь деревенских ребят Калинину — сам её испытал.

И вот однажды привёз Михаил Иванович в подарок ребятам рыболовную сеть, да такую большую — на полреки.

В воскресный день вышли ловить рыбу и взрослые: всем хочется добыть окуньков и плотвиц. Сеть поставили в узком месте, у бывшей переправы — Родомушки. В заводях там и тут постучали, пошумели — вынули много крупной рыбы, а ещё больше мелочи.

— Нет, это не годится,— сказал Михаил Иванович.— Так всю рыбу в реке переведём.— Михаил Иванович вынул из жилетного кармана перочинный ножик и ровненько разрезал сеть пополам. Одну часть отдал ребятам, а другую замотал на колышек и отнёс в сарай.