Рассказы о лорде Питере

Лорд Питер высказал страстное желание посмотреть спаниелей, и уже через несколько минут они оказались на мокрой, посыпанной гравием дорожке, ведущей к псарне.

— Нет ничего лучше здоровой деревенской жизни, — говорил ему мистер Фробишер-Пим. — Я всегда думаю, как уныло в Лондоне зимой. Приятно, конечно, приехать на денек-другой, сходить в театр, но как вы, горожане, выдерживаете такую жизнь неделями — это выше моего понимания. Нужно сказать Планкетту об этой арке, — добавил он, — пора ее подравнять.

Говоря это, он отломил свисающую ветвь плюща. Растение вздрогнуло и мстительно обрушило за шиворот Уимзи небольшой водопад.

Собаке с ее щенками было отведено удобное, просторное помещение в конюшне. Появившийся молодой человек в бриджах и гетрах поздоровался с визитерами я принес им небольшой щенячий выводок. Уимзи уселся на перевернутое ведро и стал внимательно рассматривать щенков одного за другим. Мать, тщательно изучив его ботинки и поворчав немного, решила, что он заслуживает доверия, и добродушно растянулась у него на коленях.

— Позвольте, сколько же им? — спросил мистер Фробишер-Пим.

— Тринадцать дней, сэр.

— Они хорошо сосут?

— Прекрасно, сэр. Теперь она стала получать солодовый прикорм. И, похоже, он ей пришелся по вкусу.

— Именно так. У Планкетта были небольшие сомнения на этот счет, но я слышал об этом прикорме очень хорошие отзывы. Просто Планкетт не любит экспериментировать. И, в общем-то, я с ним согласен. А кстати, где он?

— Утром он неважно себя чувствовал, сэр.

— Грустно это слышать, Мэрридью. Опять ревматизм?

— Нет, сэр. Как сказала миссис Планкетт, он пережил небольшое потрясение.

— Потрясение? Какое потрясение? Надеюсь, с Элфом и Элис все в порядке?

— Да, сэр. Но дело в том, что... Я понял, ему что-то привиделось.

— «Что-то привиделось»? Что ты имеешь в виду?

— Ну, сэр, что-то вроде знамения, как он говорит.

— Знамения? Боже милостивый, Мерридью, таких мыслей у него и в голове не должно быть. Удивляюсь Планкетту. Я всегда считал его рассудительным человеком. И какое же это было знамение, что он говорит?

На лице Мерридью появилось выражение легкого упрямства.

— Право, затрудняюсь сказать, сэр.

— Странная история. Я должен пойти повидать Планкетта. Он дома?

— Да, сэр.

— Тогда мы сейчас же идем к нему. Вы не возражаете, Уимзи? Не могу допустить, чтобы дело дошло до болезни. Если ему что-то померещилось, самое лучшее обратиться к врачу. Продолжайте, Мерридью, делать все, что делаете, и, конечно, главное — тепло и покой. Эти кирпичные полы имеют свойство пропускать влагу. Я думаю выложить все помещение бетоном, но это, понятно, требует денег. Не представляю себе, — продолжал он, направляясь мимо оранжереи к аккуратному коттеджу, возле которого протянулись несколько огородных грядок, — что могло так встревожить Планкетта? Надеюсь, ничего серьезного. Он стареет, конечно, но все-таки следует быть выше того, чтобы верить во всякие знамения. Вы не представляете, какие странные вещи приходят иногда в головы этим людям. Скорее всего, он заглянул вчера вечером в «Усталый путник», а потом, возвращаясь домой, увидел чье-то развешанное для просушки белье.

— Нет, не белье, — машинально поправил Уимзи.

С его склонностью к дедукции он тут же подметил ошибку в рассуждениях и с некоторым раздражением — дело того не стоило — пояснил:

— Вчера вечером дождь лил как из ведра. Сегодня четверг, а во вторник и среду днем стояла прекрасная погода, значит белье уже успели высушить.

— Ну... ну... тогда что-нибудь еще: столб или белая обезьянка миссис Гидденс. Планкетт, к сожалению, может иногда хватить лишку, простите за такое выражение, но он хороший собачник, так что приходится с этим мириться. Вокруг этих мест сложилось множество суеверий, и, стоит войти в доверие к местным жителям, они порасскажут вам столько странных историй... Вы будете удивлены, как далеки мы от цивилизованного мира. Не здесь, конечно, а в Эбботс Болтон, пятнадцать миль в сторону. Там уверяют, например, что человек, убивший зайца на охоте, непременно поплатится жизнью. Ведьмы, знаете ли, и всякая другая нечисть...

— Ничуть этому не удивляюсь. В Германии есть места, где до сих пор рассказывают о человеке-волке.

— Да, скажу я вам... Ну, вот мы и пришли.

Мистер Фробишер-Пим забарабанил в дверь прогулочной тростью и, не дожидаясь ответа, повернул ручку двери.

— Вы дома, миссис Планкетт? Можно войти? О, доброе утро! Надеюсь, мы вам не помешали? Видите ли, Мер-ридью сказал мне, что Планкетт не совсем здоров. Это лорд Питер Уимзи, мой старый друг, точнее я — старый его друг, ха, ха!

— Доброе утро, сэр; доброе утро, ваша светлость. Я уверена, Планкетту будет очень приятно видеть вас. Входите, пожалуйста. Планкетт, мистер Пим пришел навестить тебя.

Пожилой человек, сидевший у камина, обратил к ним печальное лицо, приподнялся и, приветствуя их, приложил руку ко лбу.

— Ну, так в чем же дело, Планкетт? — осведомился мистер Фробишер-Пим с сердечностью и тактом, напоминающим манеру врача и принятую помещиками при посещении своих подданных. — Легкий приступ застарелой болезни, а?