Рассказы о лорде Питере

Герцогиня послушно перебросила через руку свой черный бархатный шлейф и устремилась к центру зала, демонстрируя ровненькие лодыжки, обтянутые лиловыми чулками. Два ряда танцоров, поймав прыгучий ритм деревенского танца, поскакали за нею следом. Ливрейные участники действа почтительно последовали примеру господ. Сэр Чарлз Деверилл, следовавший за герцогиней по пятам, протянул руки Нине Хартфорд, находившейся в дальнем конце своей шеренги. Тра-та-та-та-та, тра-та-та-та-та... Первая пара сделала поворот, остальные танцоры последовали за ней. Уимзи, взяв под руку леди Гермиону, пробежался с нею под галереей и с торжествующим видом снова оказался на свету, где стоял шелест шелков и атласа.

— Моя любовь надела черный бархат, я ж был в тот раз в багровый облачен, — пропел он. Довольная пожилая леди несильно ударила его по костяшкам пальцев своим позолоченным скипетром. Послышались аплодисменты.

— Снова назад, — напомнил Уимзи, и Дама треф, ведомая императором великой китайской династии, закружились в центре зала. Дама пик устремилась к своему Валету бубен.

— Двойной «безик», — сказал Уимзи, протягивая обе руки герцогине. Тра-та-та-та-та... Он снова встретился с Дамой треф и повлек ее прочь от оркестра. Под их воздетыми руками проскользнули все семнадцать пар. Затем к ним присоединилась леди Деверилл с партнером, а после них — еще пять пар.

— Пока все идет, как намечено, — сообщил сэр Чарлз, взглянув на часы. — Я так и думал, что на каждую пару уйдет по две минуты. А вот и опоздавшие. — Он помахал рукой. — В центр, в центр — вот сюда!

Со стороны северного коридора появился мужчина, голова которого была украшена огромным воланом, и Джоун Карстерз, наряженная в Дьяболо. Сэр Чарлз, напоминавший в этот момент суетливого петуха, расправляющегося с робкими курочками, затолкал их между двумя парами, еще не успевшими «перекрестить руки», после чего вздохнул с облегчением. Он не пережил бы, если бы они пропустили свою очередь. Часы тем временем пробили без четверти два.

— Слушайте, Плейфеер, вы случайно не видели где-нибудь Чармиан Грейл или Тони Ли? — осведомился Джайлз Помфрет у личности в костюме, изображающей бадминтон. — Сэр Чарлз не находит себе места, когда кого-то не хватает.

— Не видел. Я должен был танцевать сейчас с Чармиан, однако она пропала где-то наверху и больше не спускалась. Затем появилась Джоун, искавшая Тони, и мы решили, что не станем дожидаться их и сами составим пару.

— А вот и хористы! — вмешалась Джоун Карстерз. — Разве не прелесть? Тра-та-та-та-та!

Среди колонн с северной стороны зала появились хористы, возглавляемые регентом. Танец тем временем продолжался, грозя участникам упадком сил. За руки! На середину! Обратно! Джайлз Помфрет, отчаянно сопя, в пятнадцатый раз пробирался в своих щитках по коридору из рук. Тра-та-та... Настал черед девятнадцатой пары. Стоило им закончить — и сэр Чарлз и вдовствующая герцогиня, свежие и сияющие, снова предстали перед гостями. Аплодисменты зазвучали вновь; оркестр умолк; гости разбились на группки. Слуги выстроились в ряд в дальнем конце зала. Часы пробили два. Регент хора, повинуясь сигналу сэра Чарлза, поднес к уху камертон и извлек из него раскатистый звук. Хористы разинули рты, готовясь затянуть «Добрый король Весеслас».

За окнами стояла глубокая ночь. Стекла сотрясались от ветра. Внезапно хористы расступились, пропуская вперед какого-то человека, который кинулся к сэру Чарлзу. Это был Тони Ли; лицо его не отличалось белизной, от его костюма.

— Чармиан... в гобеленовом зале... Она мертва... задушена!

Суперинтендант Джонсон сидел в библиотеке, выслушивая показания сбитых с толку участников торжества, появлявшихся перед ним по одному. Первым был Тони Ли, чьи обезумевшие глаза походили на черные провалы на посеревшем от горя лице.

— Мисс Грейл обещала танцевать со мной последний танец перед «сэром Роджером» — фокстрот. Я ждал ее под балконом для музыкантов. Она так и не появилась. Я не стал ее разыскивать. Я не видел ее танцующей с другим кавалером. Когда танец подходил к концу, я вышел в сад, воспользовавшись служебной дверью под лестницей, ведущей на балкон. Я пробыл в саду до тех пор, пока не отзвучал «Роджер де Каверли»...

— С вами находился кто-нибудь еще, сэр?

— Нет, я был один.

— Значит, вы пробыли в саду в одиночестве с часу двадцати минут до двух часов с минутами. Не очень-то приятно — ведь кругом снег... — Суперинтендант с любопытством перевел взгляд с промокших и перепачканных белых туфель Тони на его искаженное лицо.

— Я не обратил внимания на снег. В помещении было душно, и мне захотелось подышать свежим воздухом. Примерно в час сорок я увидел хористов — надеюсь, и они видели меня. Я вернулся вскоре после двух...

— Снова через служебную дверь, сэр?

— Нет, на этот раз я воспользовался дверью с противоположной стороны, в конце прохода, соседствующего с гобеленовым залом. Из танцевального зала доносилось пение, а рядом с лестницей слева от прохода сидели двое. Кажется, один из них— садовник. Я вошел в гобеленовый зал...

— С какой-то определенной целью, сэр?