Рассказы о литературном институте

Ну, раз деньги нашлись, собрал я свои рассказы, какие есть, в кучку: на тоненькую книжечку получилось. И позвонил в издательство «Голос». Спросил: «Можно у вас книгу за свой счет издать?» «Можно» — ответили. Вроде ничего ответили, вполне доброжелательно.

Обрадовался я, сунул рассказы в портфель и побежал в издательство «Голос», на Пятницкую улицу… Бегу, запыхался, хочется мне побыстрее издать… Нашел дом, где оно находится — небольшой двухэтажный особнячок, видимо, раньше тут кто-то припеваючи жил, пока его комиссары, вон не попросили… И — внутрь заглянул… А внутри у них — уютно, даже по-домашнему как-то, располагает обстановка. На первом этаже — книжный магазинчик, маленький совсем, от издательства. Повертел я головой, хотел с ходу на второй этаж проскочить, думаю, там у них, скорее всего, все главные-то сидят, а из магазина женщина высунулась — и на меня:

— Вы куда?

Наверное, подумала, что я бандит. Нос-то у меня перебит и бровь рассечена.

Я смутился. Так, мол, и так, говорю, хочу книжку у вас за свой счет издать. Я, когда не пьяный — вежливый до невозможности, дальше некуда.

А она:

— У нас тут кого попало не издают! А то много тут всяких разных ходит…

Я испугался слегка. А ну, думаю, возьмут сейчас и не пустят? Говорю:

— Да я уже созвонился… Мне сказали: можно прийти.

Ладно, пропустили меня. Дунул я по лестнице наверх и сразу в главную комнату попал… Везде сотрудники издательства — редакторы: кто за компьютером сидит, кто с рукописью занимается, а кто по телефону разговаривает.

Я культурно поздоровался и стою по стойке смирно, жду, когда на меня внимание обратят. Кто меня не очень заметил, а кто и совсем не заметил, но ничего, я — не в обиде. А им когда замечать-то? Если всех замечать, кто пришел, так на работу времени не останется.

А тот, который по телефону разговаривал, кивнул мне, мол, подождите, сейчас я разговор закончу и с вами побеседую. А я его сразу узнал по фотографии — Петр Алешкин, один из авторов сборника «На троих». Глаза у него — внимательные, добрые… Ну, думаю, наверное, добрый человек, душевный. А я с добрыми людьми люблю общаться, а с недобрыми — нет, с ними я обычно лбом сталкиваюсь, чей крепче, проверяю.

Закончил Алешкин разговор — и ко мне: поздоровался за руку и напротив в кресло усадил. И ему все рассказал: кто я и что я. Что вот хотел бы книжку у них издать небольшим тиражом — для мамы. А то в Литинституте учился, а ни одной книжки до сих пор не издал. Считай, вся учеба — коту под хвост. А это — нехорошо. Я ведь учился-то в большей мере ее стараниями: она мне и деньги слала, и посылки. А в посылки молитвы прятала, чтоб не потерялись. И сердцем меня поддерживала издалека. Надо мне реабилитироваться перед ней в срочном порядке. И рукопись свою показал.

А рукопись-то у меня уж очень небольшая получилась, всего на сто машинописных страниц. Поглядел Алешкин на нее, подержал в руках, наверное, толстую ожидал увидеть — кирпич, вздохнул и говорит:

— Может, вам в другое издательство обратиться, почему вы именно к нам решили? Сейчас же издательств — много, вы в любом можете спокойно издаться.

Я дрогнул. «Ну, все, думаю, капут мне, не возьмут меня в „Голос“, наверное, они привыкли с солидными рукописями работать, и чтоб тираж был побольше. А у меня — ни того, ни другого. Издательская политика — штука хитрая…» В общем, вижу я, что мне еще не отказывают, но уже вежливо намекают.

Понял я, что дело — труба, но сам продолжаю упираться, даже настаиваю:

— Да — это так, сейчас где угодно издаться можно… Но я не хочу ни в каком другом, только в вашем хочу, в «Голосе»! — и как последний довод и аргумент книгу из портфеля достаю — «На троих».

— Вот, говорю, — книга вашего издательства, купил из-за названия, сильно оно мне понравилось. Одного из авторов я знаю лично.

— Кого же? — удивился Алешкин и в упор поглядел на меня. Один-то из авторов — он сам, остаются — двое, кого же из них я могу знать?

— А вот этого, — говорю, — и знаю! — и показываю на бородатого, на Тюленева.

— Та-а-а-к, — говорит Алешкин врастяжку, — А ну-ка, пойдемте… — и повел меня в другой кабинет, пo-соседству.

А я ничего не пойму: куда повел? зачем?

Подвел он меня к двери, дверь — нараспашку, и громко спросил:

— Знаешь его?

Я был чуть впереди Алешкина и встал в дверном проеме.

Гляжу, сидит в кабинете мужик, за компьютером мучается, вздыхает, спина — широкая, волосы — пышные, с изрядной сединой.

Обернулся он — и мать честная! — сам Игорь Тюленев. Тоже здесь оказался, как сговорился я с ним! В один день, в один час, в одном месте, бывает же такое! Прямо мистика какая-то! Или божий промысел? Тюленев почти не изменился, только поседел здорово, и еще очки надел, а в очках ему, как русскому богатырю, не очень-то ловко.