Рассказы о литературном институте

И вот Паша однажды не выдержал, подходит - вообще-то он очень вежливый был человек, мягкий, а тут его, видимо, допекло - и спрашивает:

- Слушай, Сань, ты не мог бы мне джинсы вернуть, а то у меня эти подносились, мне самому ходить не в чем...

Услышал это Саша Рахвалов и налетел на Пашу ястребом.

- Как ты можешь так спрашивать? Ему ходить не в чем! Ты - богатый, а мы - бедные! - а потом в сердцах еще добавил: - У каждого своя судьба, понял! - Стоит Паша, жмет плечами, не знает что делать, спросил на свою голову...

Вот такой был Саша Рахвалов резкий в суждениях, а порой и просто категоричный и непримиримый, потому что он рано утраты познал и жизненные трудности преодолел. Джинсы я, конечно, Паше тут же вернул... Действительно, я их переносил, взял-то на денек, на два, а таскал чуть ли не месяц... Как говорится, слегка оборзел.

Когда вернулись мы в Москву и пошли в институт учиться, Рахвалов раза два сходил и рукой махнул: не интересно... глупость какая-то... И перестал ходить. За роман засел. О собаках. Так и назвал: "Роман о собаках". Название мне сразу понравилось, прямо на сердце легло. С собаками я всегда дружил, любил их и жалел. Так что это - мое.

А Саша Рахвалов никогда рассказы или просто стихи не писал - он и тем, и тем занимался, - презирал малые объемы, он сразу за масштабное полотно садился: роман или поэму, было в нем неукротимое эпическое начало и крепкая сибирская хватка. Начало романа я успел прочитать, дал он, сильно мне понравилось.

А потом он женился здесь, в Москвe, и выехал из общежития... Но семейная жизнь его тоже не сложилась... Наверное, все из-за его характера, потому что жена - очень xoрошая была, добрая, но не пожилось ему.

Тогда он вообще махнул рукой на Москву, плюнул и в Тобольск к себе уехал, в любимую Сибирь. Дописывать роман о собаках.

С тех пор много времени прошло, пятнадцать верных лет. Роман-то он, нaверное, давно уже написал и опубликовал даже, но я ничего ни о самом Рахвалове, ли о романе его не слыхал.

Ау, Сашa Рахвалов, где ты? Если дописал свой роман, дал бы хоть почитать. Я о собаках очень люблю читать, я собак люблю. Я за собаку иного человека не пожалею.

ПОЛЯК ПРИЕХАЛ!

Одна шустрая девчоночка бежит по коридору, торопится, тапочки с ног соскакивают... Навстречу ей - подружка, тоже шустрая, бойкая барышня.. Спрашивает:

- Ты куда летишь? Глаза выпучила!

- Ой, да к Марике поляк приехал... А я в душе не была!

- Так ты-то при чем здесь? К Марике же приехал!

- А вдруг да он на меня полезет? А я в душе-то не была! - бросила она на ходу подружке непонятливой и дальше понеслась.

Правильно. А вдруг да он на нее полезет? В душ сходить обязательно надо. Чистота - залог здоровья.

Хорошо в общежитии жить! Все - свои ребята. Никаких тайн друг от друга.

А поляки тогда сильно за иностранцев шли. Завидными женихами казались. Ну, тогда все в диковинку было: и позорные доллары, и капиталистическая Европа. И поляки - тоже. Никто и не думал, что они самыми обычными говнюками окажутся.

ЮРА ИЗ ПУШКИНСКОГО ЗАПОВЕДНИКА

Юра - худенький, беззубый, немного волос на голове - длинных, жиденьких, небрежно за уши закинуты... Ходит слегка вприпрыжку, с дипломатом в руке, раскачивает им туда-сюда... На белый свет смотрит открыто, радостно, а сам какой-то весь беззащитный... Но - весельчак все равно, шутник, большой артист: любит шутки шутить. Правда, немного при этом стеснительный. Робость и застенчивость - его внутренняя суть. А он с ними борется.

Учится на поэтическом семинаре. Стихи пишет. Пишет ловко, размашисто, бойко, хорошо слово чувствует, часто сочиняет на ходу. Ходит по коридору взад-вперед, бубнит себе под нос... Потом остановится и воскликнет радостно:

- Гильзу выпер боровик! - И ткнет тебя пальцем в грудь, если ты под руку попался. Рад, что строчку нашел.

До этого работал в Пушкинском заповеднике. Говорит об этом всегда загадочно, слишком в детали не посвящает. И правильно делает! Все, что с Пушкиным связано, для нас - тайна, загадка. А тайны нельзя раскрывать. Кем работал - тоже не рассказывает, не признается. Скорее всего должность у него была небольшая: рабочий, наверное, или сторож... Но это тоже хорошо, зато в самом Пушкинском заповеднике. Он его сильно любит. И ревниво охраняет. Даже в рассказах.

И пиво сильно любит. Часто ходит в пивбар. Бывает, что и один. В одиночку - тоже хорошо. Возвращается навеселе, дипломатом покачивает, настроение хорошее, приподнятое... Возьмет, бывало, размахнется дипломатом да как саданет себя, шарахнет по голове! Просто так, под хорошее настроение. Чтоб плохие строчки вон вылетели, а хорошие остались, утряслись. Так и ходит все с дипломатом... И шарахает себя по голове... А люди от него в сторону: что это такое? Артист, наверное... А он всем улыбается, кивает направо-налево, здоровается со всеми, даже и с незнакомыми...

Утром проснется, глаза и губы разлепит, прошепелявит: