Рассказы о Ленинграде [1984, худож. С. Яковлев]

И продолжает борьбу. Вслед за листовками Ленин пишет брошюру «Объяснения закона о штрафах, взимаемых с рабочих на фабриках и заводах». Чтобы сбить полицию с толку, местом издания на брошюре обозначен город Херсон.

Но много ли можно рассказать в рукописных листовках, в маленькой брошюре? Вот если бы иметь свою газету!.. И Ленин задумывает издание такой газеты — «Рабочее дело». Для ее первого номера он сам пишет статьи: «К русским рабочим», «О чем думают наши министры?», «Фридрих Энгельс». Сам и переписывает их для набора.

Это встревожило Петра Запорожца. «Не дело это, — подумал Петр Кузьмич, — стоит рукописям попасть в руки к „фараонам“, сразу же найдут, кто писал!» И он переписывает все ленинские статьи своею рукою.

Конечно, Запорожец был прав. Предусмотрительно и надежно прикрыл он собою Владимира Ильича. Когда велось следствие по делу «Союза борьбы», все захваченные тексты полиция приписала Петру Кузьмичу и даже на самой папке со следственными материалами было крупно начертано: «Дело Запорожца».

Не суждено было «Рабочему делу» дойти до заводских цехов. Царской охранке все же удалось выследить руководителей «Союза борьбы». В ночь с 8 на 9 декабря 1895 года был арестован и Ленин.

В те годы на Шпалерной улице (ныне улица Воинова) стояла печально знаменитая тюрьма — Дом предварительного заключения. Много борцов за свободу томились здесь в тесных камерах. Рассовали по камерам-одиночкам и членов «Союза борьбы». Лязгнула замком камера № 193, закрывая дверь за Владимиром Ильичем. Жандармам казалось, что заперли они «бунтаря», отделили его от друзей, от Петербурга, от его заводских окраин. Только просчитались царские слуги. Настоящий революционер и в тюремной камере продолжает борьбу.

Совсем немного времени прошло, и Ленин сумел связаться с оставшимися на воле товарищами.

«Как на воле Владимир Ильич стоял в центре всей работы, так и в тюрьме он был центром сношения с волей», — вспоминала Н. К. Крупская. Прежде всего, Владимир Ильич заботится о товарищах, арестованных вместе с ним. Пользуясь шифром и книгами тюремной библиотеки, пишет им в камеры, подбадривает, поддерживает. «В каждом письме на волю, — вспоминала Н. К. Крупская, — был всегда ряд поручений, касающийся сидящих. К такому-то никто не ходит, надо подыскать ему „невесту“, такому-то передать на свидании через родственников, чтобы искал письма в такой-то книге тюремной библиотеки, на такой-то странице, такому-то достать теплые сапоги…» А помочь, поддержать друзей было необходимо. Не всякий мог выдержать одиночное заключение. Неизлечимо заболел нервным расстройством П. К. Запорожец, обнаружился туберкулез у А. А. Ванеева. А чем еще мог им помочь Ильич кроме дружеской записки? «Я не в состоянии, — вспоминал спустя годы сидевший тогда же на Шпалерной Г. М. Кржижановский, — воспроизвести теперь нашей деятельной тюремной переписки с Владимиром Ильичем, но отчетливо помню лишь одно, получить и прочесть его письмо — это было равнозначно приему какого-то особо укрепляющего и ободряющего напитка, это означало — немедленно подбодриться и подтянуться духовно».

Не смогли тюремные стены оторвать Владимира Ильича от борьбы. Там, «за семью замками», пишет он для рабочих брошюру «О стачках», листовки «Рабочий праздник 1 мая» и «Царскому правительству». Пишет и передает на волю.

Как он это делает? С виду очень даже просто. Вылепит из хлебного мякиша чернильницу, нальет туда молока или лимонного сока и пишет в какой-нибудь книге между строчками. Чуть шаги за дверью — «чернильницу» в рот! Вкусно, питательно!.. А строчки, написанные «химией», как тогда говорили, потом «проявит» на воле Надежда Константиновна Крупская, перепишет и отправит куда надо.