Рассказы о Ленине

Придут они вечером из теплицы, принесут корзинку с помидорами, Ленин радуется. И Надя тоже. Ох, и хорошие помидоры уродились, знатные! Сядут они на пол, и давай помидорами играть, катать их друг к другу, Ленин - к Наде, Надя - к Ленину, кто кому ловчее гол закатит. Любимая игра у них стала "помидоры". Кому шахматы подавай, кому домино, а им лишь бы в "помидоры" поиграть.

Как наиграются вволю, так ужинать сядут. Опять же с помидорами. А всю сахарную мякоть Ленин Наде отдавал, он добрый был. Но и ему тоже оставалось. Он с помидор гладкий стал, а лицо красное, как из бани.

С тех пор Ленина и прозвали Синьор-Помидор. Как поедет он утром на работу на броневике, - он только на нем ездил, а то вдруг еще кто из нехороших людей остался, - так обязательно скажет Наде на прощание:

- Ты только, дорогая, веди себя пристойно.

- Ага, - скажет Надя загадочно. Она вообще очень загадочная была. Никто из знакомых ее разгадать не мог, только Ленин один.

Поцелует ее Ленин в щеку и поедет спокойно на работу, потом в ресторан, обедать. А рабочие как увидят броневик с Лениным, так сразу дорогу уступают, они его сильно уважали, и скажут:

- Во-во, глядите, опять Синьор-Помидор на работу поехал! Теперь дело пойдет, совсем хорошо заживем! - очень они довольны, что Ленин с ними заодно, с рабочими.

И Ленин доволен. Глядит на них из щели броневика, весело щурится, рад, что у рабочих наконец жизнь наладилась. И еще рукой им помашет. Только руку за броней не всем видно. Только шибко глазастым.

ЛЕНИН И ДЕТИ

Ленин детей сильно любил. А своих детей у них с Надей не было. Уж и в церковь они ходили, и свечки ставили, а толку никакого. А ему очень хочется с детьми повозиться, чтоб настоящих людей из них воспитать. А сирот в ту пору вокруг навалом было и детдомов, и всяких республик шкид.

Говорит он как-то Наде:

- Может, дорогая, возьмем кого-нибудь на воспитание, а то и целый детдом, и воспитаем из них настоящих людей?

- Ну, возьмешь, а чем ты эту ораву кормить будешь, они же прожорливые, как саранча? - отвечает Надя.

- А я им пайку свою отдавать буду, а уж если сильно подопрет, то и медальку заложу. Мне для детей ничего не жалко, я за их светлое будущее жизнь положу.

Ладно, взяли они целый детдом, ораву на воспитание. Ленин за директора стал, за отца родного, а Надя за повариху, за мать родную. Целый день от котлов не отходит, вся упарилась, еду готовит. Только сварит суп или кашу, а они - раз! - сметут все мигом и еще просят. "Тятя-мамка, - кричат, - есть давайте, а то брюхо подвело, совсем мы у вас в гостях отощали!" Действительно, очень уж прожорливые детки попались.

Скоро все запасы у них выскребли, а наесться все никак не могут. Ленин уже и медальку заложил, и котелок с тросточкой, и любимую гороховую жилетку, - нечего больше! - сидит на табурете в одних трусах, трясется. И Надя с лица спала, так уработалась. А те, знай, рот разевают, в миски ложками долбят: давай, еще наваливай! Оглоеды оказались, проглоты. Вот тебе и взяли на воспитание.

Неизвестно, чем бы все это закончилось. Или пришлось бы Ленину побираться идти, милостыню просить, или, хуже того, с кистенем в подворотне прохожего человека караулить... Спасибо партийным товарищам. Те узнали, что Ленин от избытка отцовских чувств в бедственное положение угодил, приехали в кожанках, говорят:

- У тебя что, генацвале, известь вместо мозгов? Развел дома цирк бесплатный, Надю совсем заездил! Надо важные государственные задачи решать, социализм строить, а он открыл школу для дураков, в Макаренки полез, педагог недоделанный! - короче, пристыдили его.

Мигом вызвали грузовик, погрузили в него весь детдом и отвезли куда следует. Неделю потом Ленин в себя приходил. И Надя тоже. А как пришла в себя, - опять цвести и пахнуть стала. А Ленин уже больше никого на воспитание не брал, хватит, хорошего понемногу. Дети, конечно, - цветы жизни, но пусть они лучше растут на чужом подоконнике.

ЛЕНИН И ГРИБЫ

Ленин любил по грибы ходить, грибник был страстный. Где бы ни находился, всегда время вырывал, чтобы по грибы сходить, в лес какой-нибудь или в тайгу... А уж как найдет гриб - радуется, трясется весь, схватит его и прямо сырьем ест, и еще нахваливает.

Ему говорят:

- Ты что, сдурел, Ленин, прямо сырьем-то ешь? Ел бы хоть вареными или жаренными в сметане, а то прямо живьем!

A Ленин только улыбается...

- Ничего, - говорит, - сырьем тоже хорошо, в сыром грибе самая сила сохраняется, все самые главные полезные вещества в сохранности. А уж как вкусно - спасу нет! И главное - никакая известь и разжижение мозгам не грозит.

А уж как наестся сырых грибов, так сразу весь преображается - как бы помолодеет, бодрым и энергичным становится, глаза заблестят, сразу сто дел готов за раз переделать. Про все болезни забывал. Здорово грибки ему помогали.

А иногда, мог и мухомором закусить... Ему кричат:

- Куда, Ленин, это же мухомор, отравишься!

А Ленин отвечает: