Рассказы о Кирове

— Вот это меня и интересует. Какие вопросы задавали? Чем больше интересовался народ?

Меня заинтриговало: что ж это он, меня проверяет? Но мои опасения быстро рассеялись.

— Видишь ли, завтра у меня доклад, так вот готовлюсь…

Р. Куск «НАДО РАБОТАТЬ НЕ ПОКЛАДАЯ РУК»

На областную партконференцию я принес первые куски советского алюминия — еще красные от жары слитки, только что вынутые из форм. И здесь я в первый раз лично встретился с Сергеем Мироновичем. Он с восхищением рассматривал первые алюминиевые чушки и ленты, которые мы собственными руками прокатали на вальцах на «Красном выборжце», и с восторгом повторял:

— Добились!

Так закончилась почти двухлетняя неустанная работа по выполнению распоряжения Кирова «добыть советский алюминий из тихвинских бокситов».

В совнархозе, где я тогда работал, начали говорить об апатитах и нефелинах. Тоже был очень большой спор — годятся они или нет. И здесь я опять непосредственно встречался с Кировым.

Все большие вопросы до их общественного признания вызывали в промышленности опаску, консерватизм. И вот для борьбы с ними был создан Карело-Мурманский комитет. В его заседаниях часто участвовал сам Сергей Миронович. Много раз, когда я показывал ему последние образчики окиси алюминия, желтого и красного фосфора, который нам в Государственном институте прикладной химии удавалось получить, Киров говорил:

«Прекрасное дело! Надо работать дальше не покладая рук».

Но эти простые слова он умел начинить такой неописуемой энергией, что, возвращаясь в институт, мы работали как львы! Вдохновенно работали!

Когда окись алюминия и фосфор уже были на ходу, занялись мы шунгитом. Сергей Миронович не только слушал доклады, но вместе с Чудовым и секретарем Петроградского райкома Соболевым сам приезжал в институт смотреть, как идут дела.

Затем наступила очередь синтетического каучука из ацетилена. Мы сначала стучались во многие двери хозяйственников. И нигде ничего…

Вопрос этот действительно громадный, сложный. Но столько в нем заманчивости, что я, как директор института, решил рискнуть внутренними институтскими средствами.

В торжественный день получили мы первые пять граммов (да, только пять граммов!) искусственного каучука. И мы думали: ну, теперь до признания недалеко. Никто из хозяйственников, однако, и копейки дать не хотел.

Вместе с секретарем Петроградского райкома Соболевым мы обратились к Кирову.

Сергей Миронович проявил такой колоссальный интерес, такой «вкус» к деталям дела, что я был поражен.

Целый час Сергей Миронович слушал, вникал во все подробности дела. Выслушав, он заявил:

— Это настолько важная для страны проблема, что в институте нужно все на голову поставить, но довести дело до промышленных масштабов. Деньги будут. Выезжайте сегодня же в Москву к Орджоникидзе.

Как на крыльях полетел я в Москву. Бегу к секретарю, говорю — так и так, нужно к товарищу Серго.

— Да уже все сделано… Получайте деньги…

И затем я поражался: член Политбюро, секретарь ЦК многомиллионной партии среди тысяч дел находил время по крайней мере раз в декаду позвонить в институт, узнать, как идут дела, подбодрить, посоветовать…

Вскоре уже начал работать опытный завод синтетического каучука…

П. С. Смородин «ПОСТАВЬТЕ НА ТУРБИНУ ПЯТАЧОК»

Выборгский пролетариат хорошо знал и сердечно любил Сергея Мироновича. И Мироныч лично знал очень и очень многих рабочих. И когда в великие пролетарские праздники колонна Выборгского района проходила мимо трибуны, улыбающийся Мироныч но имени приветствовал знакомых товарищей, и это приветствие было горячим и крепким, как дружеское рукопожатие.

Рабочие Металлического завода никогда не забудут, какое большое участие принимал Сергей Миронович в ответственном и сложном деле выпуска первых советских турбин. Десятки раз приезжал он на завод, внимательнейшим образом изучал производство, раскапывал причины неполадок, указывал пути их исправления. Не раз приезжал Мироныч на завод для того, чтобы принять участие в испытании готовой турбины.

Приемка турбины — это ответственный и тревожный момент. В напряженном молчании прислушиваются рабочие к первому биению сердца мощной машины, инженеры и мастера следят за тем, как увеличивается число оборотов, — у каждого одна мысль, одна забота. И Сергей Миронович, охваченный общей тревогой, стоит вместе со всеми у испытательного стенда.

Но вот все быстрей работает турбина, работает ровно, без перебоев, у людей проясняются лица, и к Сергею Мироновичу начинают подбегать рабочие:

— Идет хорошо, Сергей Миронович, все будет в порядке!

Мастер турбинного отделения Тимофеев как-то сказал Кирову о том, что существует примитивный способ проверки исправности турбины: надо на самый верх турбины поставить на ребро мелкую монету, гривенник или пятачок. Если монета при полном ходе машины не падает от сотрясения, значит, машина работает хорошо, без перебоев. И с тех пор Сергей Миронович, приезжая на приемку, всегда говорил:

— А ну, перестаньте определять на глазок — поставьте лучше на турбину пятачок.