Рассказы о капитане Бурунце

Люди делали свое дело спокойно, быстро, без суеты. Только двое из числа вновь прибывших стояли в сторонке и ни во что не вмешивались.

Когда из машины извлекли труп, полковник подозвал их:

— Можете опознать погибшего?

Оба неловко наклонились, со страхом заглядывая в обезображенное лицо. Один молча кивнул. Другой заторопился:

— Да-да, знаю… Это студент… Я рассказывал — тот, что был с нами…

Их опять отвели в сторону. Они закурили и пошептались друг с другом.

Один был в помятом пиджаке, в грязных, измазанных глиной солдатских башмаках, с испуганным или взволнованным лицом. Второй был одет получше — новый коверкотовый макинтош, но затрепанная черная кепка.

Норайр подошел к Бурунцу:

— Что за люди?

— В пиджаке-это шофер пострадавшей машины, — тихонько сказал Бурунц. — Другой — его приятель или родственник, что-то в этом роде. Еще точно не знаю.

Переходя от группы к группе и прислушиваясь к разговорам, которые вели между собой люди, Норайр составил такую картину.

Примерно в одиннадцать часов вечера в городское управление милиции явился шофер, он назвался Вруйром Тиграняном. С ним пришел родственник Петрос. Шофер заявил, что утром он прибыл в Ереван на «Победе» из дальнего района. В этом районе серьезно заболел один командировочный товарищ. Шоферу было поручено доставить больного в столицу республики, Выделили сопровождающего — студента медицинского института Акопова, который проводил летние каникулы у родственников. Больного благополучно доставили до места и сдали в клинику. Возвращаться домой решили на другой день — хотелось сделать кое-какие покупки. Шофер повел студента на квартиру к родственнику — вот этому самому Петросу. Машину поставили перед домом. Дело происходило в центре, неподалеку от театра оперы и балета. Посидели, выпили, окончательно решили, что в таком виде в дорогу пускаться не следует. Когда пробило десять часов, студент захотел повидаться с одной своей знакомой и ушел. Оставшимся такой внезапный уход показался странным. Вскоре шофер выглянул из окна — машины нет. Его словно по голове ударили: угнана «Победа»!

В милиции оба заявили, что подозревают студента. Мало ли что взбредет на ум пьяному? Сел в машину и поехал. «Как бы чего плохого не вышло», — повторял шофер.

Теперь возникал вопрос: на что мог рассчитывать студент, уводя машину? Его адрес, его семья и местожительство- все было известно. Неужели так просто, спьяну, нахулиганил? А может быть, кто-то насильно увез его с собой? Возможно, он сопротивлялся, и в результате этого произошла катастрофа?

К полковнику подошел врач и доложил: труп освидетельствован. Никаких ран, кроме ушибов, не обнаружено. Студент определенно погиб во время катастрофы.

В машине не нашли ничего особенно интересно го. Только сзади, на сиденье, лежала серая фетровая шляпа.

— Чья? — спросил полковник.

Шофер и его родственник переглянулись и, как по команде, отрицательно замотали головами. Эту шляпу они видят в первый раз.

— Видимо, студент все-таки кого-то вез, — негромко сказал Норайр.

Бурунц странно посмотрел на него и неопределенно качнул головой.

Ободренный этим жестом, Норайр подхватил его под руку.

— Пьяного студента затащили в машину… — Норайр говорил рассудительным шепотом, ему уже все было понятно. — Заставили студента ехать. В дороге он немножко протрезвел и задумал оказать сопротивление…

Бурунц сухо отстранился и, ничего не ответив, вернулся на прежнее место. Он стоял сосредоточенный, задумчивый и злой. Норайр знал, что в такие минуты к нему лучше не подступать, и лишь поглядывал на него издали.

— Вот, товарищ Бурунц, — негромко сказал полковник, подходя ближе, — не верится как-то, что здесь простая авария. Много сомнительного…

— В том-то и дело, товарищ полковник! — Бурунц выпрямился. — Нечисто тут. Разрешите поговорить с этими людьми?

— Действуй…

— Гражданин! — Бурунц тронул Петроса за локоть. Спросил мягко и осторожно, но так, что все услышали: — Где, на какой улице стояла машина? На асфальте или на земле?

— Перед моим домом, — охотно заговорил Петрос, — рядом с оперой. Там у нас всюду асфальт, товарищ начальник. Машину мы прижали к тротуару, чтоб не мешала движению…

— Так, так… — Бурунц подозвал шофера: — Заезжала ли машина куда-нибудь еще, кроме больницы и дома Петроса?

— Уже объяснял. — Шофер исподлобья взглянул на начальника районного отдела милиции.-^ Только в эти два места.

Очевидно, тон Бурунца показался ему подозрительным. Он отошел подальше. Все, что он мог сказать, уже записано, запротоколировано. К чему еще эти странные вопросы?

Бурунц подумал и свой третий вопрос задал громко, с той подспудной значительностью, которая всегда заставляет людей насторожиться:

— Шел ли в Ереване сегодня дождь?

Сразу отозвалось несколько голосов: нет, дождя не было…

— Тогда почему у этого человека башмаки в глине? — Бурунц указал на ноги шофера.

И все люди, собравшиеся на шоссе, посмотрели на грубые солдатские ботинки, доверху вымазанные глиной.

Шофер со страхом уставился на Бурунца. Почему-то он все пытался застегнуть пуговицу на своем помятом пиджаке.