Рассказы о героях

Несколько минут назад у входа в штабную землянку Николай встретил невысокого, коренастого летчика.

— Самароков, вы?! — окликнул тот.

— Так точно, сержант Самароков, — ответил Николай и с удивлением узнал в летчике подполковника Лисова из Оренбургского авиационного училища.

— Ну как, воюете? — полюбопытствовал Лисов.

— Воюем, — ответил Николай и смутился. Что он мог рассказать своему бывшему наставнику?

И теперь, лежа в высокой траве, Николай припоминал свое короткое прошлое, искал объяснения, почему он до сих пор не был в бою.

Отца он помнит смутно. Тот умер от старых ран, полученных в гражданскую войну, когда Николаю было пять лет. После мать говорила, что отец заботился лишь об одном — вырастить единственного сына настоящим человеком.

Настоящий человек… Мальчику казалось, что отец имел в виду профессию летчика. К ней тянулась душа ребенка. Коля с завистью провожал каждого авиатора, проходившего улицами Оренбурга. Гуляя с одноклассниками в Зауральской роще, он сразу же забывал о друзьях, стоило появиться в небе самолету. Николай любовно мастерил модели планеров и даже взял однажды первый приз на городских соревнованиях. А когда после семилетки пришлось бросить учебу, — мать болела и надо было трудиться, — Николай устроился на работу в ремонтные мастерские авиаучилища. Через два года он уже учился в аэроклубе.

Война застала Николая курсантом училища. Летная программа давалась ему легко. Против его фамилии в классном журнале стояли только пятерки.

— Отменным воздушным бойцом будет Самароков, — заявил на экзамене подполковник Лисов. Такой же вывод сделал и майор Савченко, приезжавший отбирать летчиков для фронта.

Сколько времени прошло со дня выпускного экзамена? Месяца два. За такое время на войне героями становятся. А он, Самароков, даже в бою еще не был.

Сначала запасный полк. Потом вот этот фронтовой аэродром и полк, которым командует майор Савченко. При первой встрече командир эскадрильи старший лейтенант Олейник, ознакомившись с личным делом, удивленно воскликнул:

— О, сержант Самароков имеет уже сто десять часов налета?! Хоть завтра в бой…

Но ни завтра, ни послезавтра, ни через месяц Николай боя не увидел. Воевали другие, более опытные летчики, а он пока оставался в резерве, тренировался. Почти каждый день, возвратившись с задания, старший лейтенант Олейник садился с Николаем в учебный самолет к отрабатывал различные упражнения. Иногда они вылетали на разных самолетах и затевали учебный бой. Приземлившись и выслушав замечания командира, Николай нетерпеливо спрашивал:

— Когда же, товарищ старший лейтенант, в настоящий бой возьмете?

— Не торопитесь, сержант. Успеете. Сначала надо запасом прочности как следует обзавестись.

И Николай не знал, шутит командир или всерьез говорит, на недостатки в технике пилотирования намекает или на отсутствие свободных самолетов в полку. «Запас прочности» — это была любимая фраза старшего лейтенанта.

Припоминая все это, Николай вдруг встрепенулся. Спасительная мысль осенила его: подполковник Лисов, вот кто ему поможет. Рассказать ему обо всем откровенно, и он поймет, поговорит с командиром полка. Ведь они оба два месяца назад выставляли ему отличную оценку.

Сержант вскочил, бросился к штабной землянке, но подполковника уже не застал.

…В один из жарких августовских дней 1942 года старший лейтенант Олейник отозвал Самароков а в сторону и спокойно сказал:

— Завтра вылетаем на штурмовку переправы. Будете у меня ведомым.

Густые черные брови Николая взметнулись вверх, лицо расплылось в улыбке.

— На каком самолете? — спросил он.

— А вот на том, — указал Олейник в сторону новенького «ила» с номером 22 на фюзеляже. — Пойдемте, с экипажем познакомлю.

У самолета трудились моторист Теплухин и механик по вооружению Староконь. Здесь же был сержант Гарагуля, лучший в полку стрелок-радист, имевший на боевом счету четыре сбитых в воздухе самолета противника.

Машину опробовали и облетали в тот же день. А наутро Николай в составе восьмерки, возглавляемой старшим лейтенантом Олейником, был над переправой. После он узнал от товарищей подробности штурмовки. В его же памяти остались лишь огненные трассы от снарядов, черные султаны взрывов на земле да бешеная пляска самолетов. Удалось ли ему что уничтожить, чей самолет был рядом во время атаки — Николай точно сказать не мог.

То же повторилось и во втором, и в третьем бою. Не успевал Николай замечать того, что происходило вокруг него. «Неужто не выйдет из меня настоящий летчик-штурмовик?» — сокрушался он. Будто подслушав эти мысли, старший лейтенант Олейник успокаивал:

— Не отчаивайтесь, сержант. Со временем все на свое место встанет. Каждый с этого начинал. А зенитку вы здорово сегодня раскромсали. Помните?..

И Олейник с увлечением начинал рассказывать о том, как Николай удачно спикировал и прямым попаданием бомбы уничтожил пушку.