Рассказы о чудесах

"Нет, пора умирать", - подумал Гриша.

- Лариса, ты вылазь в окно, драка тут будет.

- Ну и что такого - драка так драка, - буднично ответила Лариса и пошла включать свет.

- Отойди от двери! - закричал Гриша.

Только она отошла, дверь выпала, запахло перегаром и мужским потом: видимо, Гуселькин всю дорогу бежал, распалялся. Гриша видел, что удар придется ему по шишке, однако не успел загородиться. Но и Гуселькин получил в лоб от Ларисы чем-то увесистым. Это заставило Гуселькина ретироваться. Прибежал на шум Игоренок, который прогуливал беременную Маринку и увидел бежавшего человека.

- Шишка после удара опять расти начнет, - печально говорил Гриша.

- И опять спадет, - успокаивал Игоренок. - Пора тебе ее вырезать!

- И буду я Гриша, бывший Шиша?.. А вдруг это буду не я?

Игоренок ушел, а Лариса снова выключила свет... После того как маленький Гриша был зачат, а будущая мать крепко заснула, Гриша-Шиша долго плакал, стараясь неслышно вытирать лицо простыней. Голова сильно болит, а в больнице он лежать не может: там вокруг у людей под одеждой идет ежеминутное разложение или перерождение, а помочь нельзя ничем. Если бы Гриша умел лечить, он бы действовал с пользой, а так... Знание без дела мертво, Гриша это еще в детстве понял, когда мать заболела. Была она человеком совершенно опустившимся, до нуля, до минус единицы, когда же заболела и слегла, то стала каяться перед сыном. А он ясно видел, как паутина смерти прорастает у матери внутри, но помочь ничем не мог, а хотел, о, как хотел-то!..

Четыре месяца Гриша провалялся почти без памяти: друзья за ним присматривали, кормили с ложки. Однажды приходила Лариса - уже неуклюжая, на пятом месяце. Гриша знал, что она пытается женить на себе Иванку-шофера с завода. Говорит ему, что беременна от него, Иванки...

В эту ночь Вовка Бендега дежурил у постели Гриши с бутылкой водки в руках. От вина он последние дни не пьянел. Пришлось купить водку. Гриша умирал, зная, что через четыре месяца будет на кладбище ползать между могил его сын. Даже не ползать, а барахтаться и кричать. Он будет сигналить миру, что живой. Муравьи приползут и захотят выесть глаза у младенца, но идущие со смены женщины заметят ребенка и отнесут в больницу. Небольшая припухлость на лбу станет заметна у него позже, когда его выпросят - за красоту и ум - приезжие венгры (муж и жена). Венгры тогда будут работать в Калитве (договор на год).

Пройдет десять - двадцать лет, и память о Грише-Шише станет слабеть, хотя кое-кому он еще пару раз явится во сне, а кого-то испугает строчкой из своих стихов, которая прозвучит над ухом почти как наяву...

ЗА ГРЕХИ МОИ

Начну, благословясь, вот с чего.

На ТВ меня спросили: что люблю больше - детей, мужа или писать рассказы. Я говорю: больше всего люблю Бога, а потом все остальное. После Людмила Александровна Грузберг мне хотела возразить: это же разные вещи Бог и остальное, а вас спросили про остальное. Но, по-моему, для любви все едино... Либо, если разделять, то можно без конца. Ведь детей любишь тоже не так, как мужа. Более того, люблю писать рассказы не так, как писать романы, а пьесы - тоже по-другому. Пьесы тебе кто-то диктует, романы долго тебя греют, и во время бессонницы, и во время застолья они сами по себе пишутся где-то внутри, а рассказы - раз! - и готово.

...Это было в 1986 году. Мне сделали операцию (камни в почке). И вот лежу я ночью в палате, прикидывая, как удачнее выброситься в открытое окно: с разбега или вывалиться. Боль невыносимая, а промедол мне мой врач не ставит. Но поскольку со второго этажа убиться нет гарантии, то я - атеистка - от безнадежности с какой-то полуверой обратилась к Высшему Существу:

- Если Ты есть, помоги мне!

И чудо тут же случается: в палату входит дежурный врач и спрашивает, как я. А так, говорю, Климов промедол не разрешил... В окно хочу выброситься, больше не могу терпеть...

- Поставьте промедол, я распишусь, - сказал врач сестре.

Мне сделали укол, я заснула. Это было три часа ночи. В шесть боль вернулась, но терпимая, и промедол более не понадобился. (Врач мне говорил, что он задерживает заживление и проч.)

Недавно, празднуя свой пятидесятилетний юбилей и подсчитывая "достижения", я поняла, что главное достижение - это мой приход к вере. Я сейчас вообще не понимаю, как я раньше без нее жила, потому что ежечасно: "Господи, благослови, Господи, помилуй, Господи, исцели мою доченьку, Господи, помоги спасти наш город от утилизации твердотопливных ракетных отходов, Господи, спаси нас от коммунистов и фашистов (срывая лозунги РНЕ)..." И помогает, спасает каждую секунду, продляя нашу жизнь...