Рассказы о чеченской войне

Умирать нам никак нельзя. В самом разгаре подготовка к освобождению солдата-армейца из Буйнакской бригады, год как плененного боевиками.

Это моя тринадцатая командировка в Чеченскую Республику. Я провожу ее в спецгруппе МВД по розыску сотрудников УВД, военнослужащих и пропавших без вести, незаконно удерживаемых бандформированиями на территории Чеченской Республики. Меняя машины, мы носимся по Чечне на запредельной скорости, отгоняя мысли о возможности подрыва на чеченском фугасе, о вероятностях обстрела. Сегодня мы работаем на равнине, а завтра уже в горах. Мы неуловимы. Дерзость — половина успеха. Мы никогда не ходим в колоннах, которые особенно подстерегает смерть.

Вчера, когда на скорости сто десять километров в час, мы мчались через джалкинский лес, впереди нас, двумя минутами раньше, было обстрелено спецподразделение МВД, и, обходя колонну, мы видели, как, сыпанув с БМП, развернутой цепью бойцы врываются в «зеленку», стреляя в ее глубину из автоматов и пулеметов.

У каждого сотрудника милиции, командированного в Чечню, своя задача. Те, с кем мне повезло находиться рядом, на этом этапе личной жизни воюют словом. В скрытом для посторонних глаз процессе контактов с полевыми чеченскими командирами, когда речь идет о возвращении из плена российских солдат и офицеров, главное — это умение общаться. Чем результативнее боевая деятельность нашей армии и подразделений МВД, тем легче идет работа. Чеченцы — наблю-дательный, думающий, строгий в анализе народ. Появление на дорогах Чеченской Республики новой, только с заводов, российской военной техники: танков, БМП-3, САУ — послужило бы дополнительным толчком к мягкости чеченцев на «дипломатических» встречах. Общеизвестна способность боевиков перебегать от одного из враждующих полевых командиров к другому — только потому, что в его отряде появился новехонький БТР.

Сегодня за рулем машины Георгий П. — старший офицер ГУУРа МВД России, профессиональный розыскник. Он прошел Афганистан, где, служа в разведке, навоевался вволю. Потом была Чечня, которую он любит всем сердцем. За пять прошедших лет, хорошо изучив чеченский народ, он проникся к нему уважением. Постоянная веселость Георгия не маска или игра, а подготовленность к разного рода ситуациям, что могут возникнуть. Военная и политическая обстановка в Чечне переменчива, как ветер. Здесь актуальна древнерусская поговорка: «Ведь не море губит корабли, а ветры». Подполковник Георгий П. ведет наш «корабль» уверенно, пошучивает за рулем. Но мы никогда не расслабляемся. По дороге на Ножай-Юрт моя рука ни на секунду не отпускала затвор автомата… Боковые окна, несмотря на жуткий сквозняк, открыты. Все внимание — коварной чеченской «зеленке», развалинам зданий.

«Мы ничем серьезным не заняты, — смеется Георгий. — Так, по дорогам ходим».

На самом деле он и сидящий справа от него подполковник внутренних войск Виктор Ш. — координаторы глобального поиска пленных и пропавших без вести в Чеченской Республике российских военнослужащих. Сотни их были освобождены. Четыреста человек по-прежнему в розыске. Чтобы их обнаружить, спасти из плена, розыскникам надо сочетать в себе качества дипломата, этнографа, следопыта-охотника, просто достойного офицера. Над теми, в чью команду я ненадолго вошел, звезды сошлись так удачно, что они, Георгий и Виктор, заняты именно своим делом…

Каждый день за окном то «Нивы», то «Жигулей» или УАЗика — вычурно богатые дома Урус-Мартана, настороженные, полупустые улицы других городов и поселков. Как священные индийские животные, величественны хозяйки чеченских дорог — коровы. Кормилицы эти ходят, где хотят, пугают шоферов рогами. В одном из селений они облюбовали полуразрушенный, с целой крышей магазин, в холодке которого прячутся от солнца в самую отчаянную жару.

Всегда прекрасны, как груди кавказских девственниц, горы. Их красота мешает мне следить за дорогой. Ведь горы редко открываются взору. Чаще всего перед глазами джунгли предгорий, а серебро скал, что над ними, постоянно в дымке. Нервная изломанность лесных чеченских вершин напоминает мне электрокардио-грамму тяжело больного человека. Чечня больна. 3десь в течение долгого времени в первых лицах были те, кто остановил развитие своего народа, нанес ощутимый вред его нравственности. В Чечне процветало рабовладение. Что может быть позорнее для народа, чьи лидеры объявляли главной целью своей жизни — борьбу за свободу, но нет свободы за счет несвободы других. Авраам Линкольн говорил: «Если рабство не зло, тогда вообще нет зла».