Рассказы о Чарлзе Дарвине

«Даже странно представить, что два человека, из которых один в Англии, другой где-то в океане, могут, не сговариваясь друг с другом, написать одно и то же. У Уоллеса — небольшая статья, а у меня книга растёт и растёт». — В волнении Дарвин ходил по кабинету. Он был расстроен. — «Ах, наверное, всё же надо было в своё время послушаться Лайеля и опубликовать хотя бы небольшую статью… Двадцать лет назад я записал свои первые мысли о происхождении видов, двадцать лет трудился над их обоснованием. Теперь же вся оригинальность моего труда пропала… Нет, напишу Лайелю, — решил он, — статья Уоллеса превосходно написана. Её надо печатать прежде.

А может быть, всё-таки сначала напечатать свою книгу, а потом уже хлопотать о публикации очерка Уоллеса? Ведь Гукер, Лайель в Англии, Аза-Грей в Америке и многие другие знают, что я раньше Уоллеса написал свой первый очерк, ещё шестнадцать лет тому назад… Право на моей стороне».

Нервы Дарвина и без того расстроены до предела: малютка сын тяжко болел скарлатиной. Неужели смерть придёт и за ним? Семь лет назад она отняла у них общую любимицу всей семьи — Энни… И сейчас ещё в сердце отца звучит её нежный голосок:

— Удивительно приятное питьё вы мне дали, дорогой папа. Не огорчайтесь, мне не так уж плохо…

«Энни… Чудятся её лёгкие шаги на лестнице, она приносит ему немного нюхательного табаку, который он очень любил нюхать, но не хотел особенно развивать в себе эту привычку… Какая очаровательная женщина из неё бы вышла… Теперь она была бы взрослой девушкой… О, Энни… И снова смерть стоит у порога Дауна… Бедная Эмма, день и ночь она пытается облегчить страдания ребёнка!

…Но всё-таки публиковать свою книгу раньше статьи Уоллеса бесчестно. Это невозможно! Это низко. Может быть, ему напечатать небольшую статью страниц на десять?» И он спрашивает друзей, как ему поступить.

Лайель и Гукер написали, что необходимо собрать все документы, свидетельствующие о том, как давно Дарвин работает над вопросом о происхождении видов, его ранние очерки и послать вместе со статьёй Уоллеса в Линнеевское научное общество.

— Отвезите этот пакет в Кью и передайте его в собственные руки сэру Гукеру. — Голос Дарвина глухой и срывается. Старый слуга бережно берёт свёрток и молча кланяется доктору Дарвину… Такое несчастье в семье… мальчик умер, тяжело больны другие дети. Ах, горе, горе!.. Миссис Дарвин уж так убивается.

Епископ, голубятня и бульдог

— Брань и презрение невежественных людей очень мало меня обижают, но страшно становится от другого. Я вижу, что мои мысли часто искажают, передают их неверно. Вот это ужасно… Ужасно, потому что часто судят о моей книге со слов, не прочитав её, — тихо сказал Дарвин, обращаясь к жене.

«Да, много шума было за эти несколько месяцев», — подумала миссис Дарвин и ничего не сказала вслух.

24 ноября 1859 г. Дарвин опубликовал книгу «Происхождение видов». Это была не та, которую он писал два года назад, до получения рукописи Уоллеса. Он написал за это время новую книгу, меньшего объёма, и её раскупили в один день, потому что имя Дарвина уже было хорошо известно читающей публике по другим его книгам. Особенно хорошо принимали издание и переиздания его «Дневника путешествия».

Последняя книга сразу многих озадачила. Правда, «судьи», как Дарвин назвал Гукера, Гексли и Лайеля, одобрили, и это было важнее всего. Высказали одобрение и некоторые другие учёные.

Но служители церкви и религиозно настроенные люди заволновались, а похвалы «Происхождению видов», опубликованные в печати, только усилили их раздражение. И в ответ не замедлили появиться враждебные статьи. Книгу Дарвина ругали за её безбожное содержание.

— По крайней мере, я всегда могу сказать, что честно и обдуманно пришёл к своим взглядам, — прошептал Дарвин, медленно прохаживаясь по гостиной. Миссис Дарвин шила у окна. — Скоро будут наши друзья, — сказал он, посмотрев на часы.

— Во всяком случае наш Горас — убеждённый сторонник теории естественного отбора! Да, да, — подтвердил Дарвин, поймав удивлённый взгляд жены. — Вчера сын заявил мне: «Если бы все убивали гадюк, они стали бы меньше жалить». Я согласился с ним и сказал, что в этом случае их стало бы меньше. Горас даже подосадовал на мою несообразительность, заметив, что он совсем не это имел в виду: «Более робкие гадюки, которые уползали бы при встрече вместо того, чтобы кусать, выживали бы, и в конце-концов они перестали бы совсем кусаться». Видишь, какой мог быть естественный отбор трусов!

— Едут! Приехали! — Френсис вбежал в гостиную, сообщая, что гости, Гукер и Гексли, приехали.

— Победа, победа, епископ сражён, — громко сказал Гукер, входя в комнату и сердечно приветствуя хозяев.

— Расскажите всё, всё по порядку, мистер Гукер, и вы, мистер Гексли, — попросила хозяйка дома.

— Да, да! Я с нетерпением жду вас и очень огорчён тем, что не мог сражаться вместе с вами.