Рассказы Ника Адамса

Они лежали вдвоем между одеял. Уимедж сдвинулся ниже, его нос коснулся ее шеи, двинулся дальше, дошел до ложбинки между грудей. Словно по клавишам пианино.

— Ты так вкусно пахнешь.

Он мягко коснулся губами одной груди. Сосок ожил под его губами, Ник прижал его языком. Почувствовал, как нарастает знакомое желание, его руки скользнули вниз, переворачивая Кейт на живот. Он сдвинулся чуть ниже, и она подстроилась под него. Ее ягодицы плотно прижимались к нижней части его живота. И как же ему это нравилось. Он поискал, немного неуклюже, потом нашел. Обеими руками обхватил груди, прижал Кейт к себе. Принялся целовать ее спину. Голова Кейт упала вперед.

— Так тебе хорошо? — спросил он.

— Я так обожаю. Обожаю. Обожаю. Ох, давай, Уимедж. Пожалуйста, давай. Давай. Давай. Пожалуйста, Уимедж, пожалуйста, пожалуйста, Уимедж…

— Вот и все, — сказал Ник.

Он вдруг понял, на каком шершавом одеяле лежит, как оно колет его голое тело.

— Тебе было плохо со мной, Уимедж? — спросила Кейт.

— Нет, ты была превосходна, — ответил Ник. Голова его работала, как часы. Он все видел ясно и отчетливо. — Я голоден.

— Мне бы хотелось, чтобы мы с тобой могли провести здесь всю ночь. — Кейт прижалась к нему.

— Это было бы круто, — согласился Ник, — но мы не можем. Ты должна вернуться в дом.

— Я не хочу уходить, — ответила Кейт.

Ник встал, легкий ветерок обдувал разгоряченное тело. Надел рубашку и порадовался, что она уже на нем. Потом штаны и туфли.

— Ты должна одеться, шлюха. — Она лежала, накрывшись одеялом с головой.

— Подожди минутку, — отозвалась она.

Ник поднял сверток с едой, который лежал у ствола сосны, развернул его.

— Давай, одевайся, шлюха.

— Я не хочу, — ответила Кейт. — Я останусь здесь спать. — Она села в одеялах. — Дай мне мою одежду, Уимедж.

Ник дал.

— Я просто подумала. Если я останусь спать здесь, они сочтут меня идиоткой, потому что я пришла сюда с одеялами, и все будет хорошо.

— Спать здесь тебе не понравится.

— Если не понравится, я вернусь в дом.

— Давай поедим до того, как мне придется уйти, — предложил Ник.

— Я только что-нибудь надену.

Они сели рядышком и съели жареную курицу и по куску вишневого пирога.

Ник встал, потом опустился на колени и поцеловал Кейт.

По мокрой траве он дошел до коттеджа, поднялся в свою комнату осторожно, чтобы не скрипели ступеньки. Как же это хорошо — кровать, простыни, возможность вытянуться в полный рост, зарывшись головой в подушку. Хорошо в кровати, удобно, приятно, завтра рыбалка, он помолился, как молился всегда, если вспоминал об этом, — о родных, о себе, о том, чтобы стать великим писателем, о Кейт, о мужчинах, об Одгаре и хорошем клеве, о бедном-бедном старине Одгаре, спящем сейчас в фермерском доме, может, и не спящем, может, не спящем всю ночь. И однако с этим он не мог ничего поделать, абсолютно ничего.

ВДВОЕМ

День свадьбы [44]

Он поплавал в озере и вымыл ноги в тазике после того, как поднялся на холм. В комнате было жарко, и Датч, и Луман, похоже, оба нервничали. Ник достал из комода чистую смену белья, чистые шелковые носки, новые подвязки, белую рубашку и воротник. Надел все это. Встал перед зеркалом и завязал галстук. Датч и Луман напоминали ему боксеров или футболистов в раздевалке перед матчем. Его забавляла их нервозность. Он задался вопросом, а нервничали бы они точно так же, если б его собирались повесить? Скорее всего. Он не умел предсказывать то, чего еще не случилось. Датч сходил за штопором, вернулся и открыл бутылку.

— Глотни, Датч.

— После тебя, Стайн.

— Нет. Какого черта. Пей.

Датч глотнул. Приложился как следует. Нику не понравилось, что он так много выпил. В конце концов бутылка виски у них была одна. Датч передал бутылку ему. Он — Луману. Луман выпил поменьше Датча.

— Все хорошо, Стайн, старина. — И Луман протянул бутылку Нику.

Ник сделал пару глотков. Он любил виски. Ник натянул на себя брюки. Голова его была совершенно пуста. Озабоченные Билл, Арт Мейер и Ги одевались наверху. У них наверняка было спиртное. И явно больше, чем одна бутылка.

После свадьбы они сели в «форд» Джона Котески и поехали к озеру по дороге через холмы. Ник заплатил Котески пять долларов, после чего Котески помог ему отнести чемоданы в весельную лодку. Они пожали руку Котески, после чего «форд» уехал. Шум его мотора доносился до них еще долго. Ник никак не мог найти весла, которые его отец спрятал в сливах за ледником, и Элен ждала его у лодки. Наконец нашел и принес на берег.

Потом они бесконечно долго плыли по озеру. Жаркой и душной ночью. Практически не разговаривали. Несколько людей испортили свадьбу. У берега Ник увеличил частоту и силу гребков, нос лодки уткнулся в песчаный пятачок. Ник протащил лодку дальше, и Элен вышла из нее. Ник ее поцеловал. Она ответила на поцелуй, как он ее учил, чуть раскрыв рот, чтобы их языки могли поиграть друг с другом. Они постояли, тесно прижавшись друг к другу, потом пошли к дому. Длинному и темному. Ник открыл дверь. Затем они вернулись к лодке за чемоданами. Он зажег лампы, и они вместе прошлись по комнатам.

О писательстве [45]