Рассказы на ладони

Танцовщица часто гуляла с мальчиками. Если ты не выдающаяся балерина, то тебе приходится гулять со школьниками.

Когда она однажды вернулась домой, мать сказала: «Что-то не так. Снова петух ночью закукарекал. Отправляйся-ка в храм». Девушка похолодела. Улыбнувшись, ответила: «У нас вылупилось ровно двадцать цыплят. Так что, наверное, мне такое разрешение вышло — с двадцатью мальчиками гулять. Мне этого до самой смерти хватит».

Однако она ошиблась. Крик петуха означал совсем другое.

Когда девушка несла под мышкой завёрнутого в платок петушка, за ней пошёл какой-то странный человек. Девушке было не столько страшно, сколько она стеснялась своего нелепого вида. А потому, вообще-то говоря, нам следует погромче закричать, чтобы предупредить её. Вид у неё был весьма растерянный, так что незнакомец выбрал самый подходящий момент.

— Послушайте-ка, уважаемая, не согласитесь ли вы поучаствовать в одном мероприятии, которое принесёт нам кучу денег? Должен признаться, что я каждый день роюсь в мусорных ящиках вашего театра. Нет-нет, я и не думаю найти там что-нибудь материальное. Мне нужны всего лишь бумажки — те клочки адресованных танцовщицам любовных записочек, которые выбрасываются туда в достаточном изобилии.

— О чём это вы?

— Понимаешь, мы могли бы шантажировать идиотов, которые шлют такие письма. А если бы у меня была помощница в театре, задача сильно бы облегчилась.

Наша знакомая попыталась убежать. Но мужчина крепко схватил её за локоть. Она попыталась отмахнуться той самой левой рукой, под мышкой которой находился петушок. В общем, в лицо мужчины полетел платок со всем его крылатым содержимым. Мужчина убежал. Он не знал, что это был обычный петух.

И теперь уже нетрудно вообразить, как на следующее утро девушка проходит мимо храма, а к ней со всех ног бросается её вчерашний спаситель. Но на сей раз она не убегает. Она улыбается и с достоинством покидает место действия. Дойдя до театра, она говорит в раздевалке: «Дорогие коллеги! Берегите любовные записочки, не выбрасывайте их в мусорные корзины! И давайте передадим это важное с точки зрения общественной морали сообщение в другие театры».

Что ж, её поведение заслуживает того, чтобы её признали за великую балерину.

[1930]

Пудра и бензин

1

Запах пудры бьёт в ноздри… Заворожённые лица у сцены. Но пудра — это не только запах. Пять десятков танцовщиц роняют со своих обнажённых тел какую-то цветочную пыльцу. Юпитеры. В их свете танцует пыль. Неужели это и вправду пудра?

Харуёси задирает голову, чтобы оглядеть танцовщиц — от пояса до лиц. Его ноздри и лёгкие забиты пудрой. Клубы пудры по пути к его лёгким превращаются в голубоватую бензиновую дымку.

Харуёси — молоденький водитель такси. Проезд в нём в любой конец стоит одну йену. Он никогда не ездит по улицам в поисках пассажиров. Его машина слишком обшарпанна для того, чтобы хоть кто-то из случайных прохожих пожелал бы сесть в неё. Поэтому-то он всегда поджидает клиентов здесь, перед кинотеатром, в котором показывают ревю.

В зале — тысяча двести человек. Мало кто из них знает, что это такое — запах пудры. Только тот, кто мостится — словно ящерица — перед самой сценой. Харуёси здесь уже в сотый раз. И оттого ему становится тошно уже в сотый раз.

2

Клиенты Харуёси — это сплошь его знакомые артисты из квартала Асакуса. Дикторы немых фильмов, комики, рассказчики, флейтисты… Харуёси берёт с них меньше положенной йены.

В Асакуса таких такси — пять или шесть.

Вот комик показывает фокус — достаёт одну за другой салфетки из котелка. И тут оказывается, что в маленьком кошелёчке, где они на самом деле и должны быть, этих салфеток не оказывается. «Извиняюсь, уважаемая публика».

Большинство клиентов Харуёси именно таковы.

Таксист Харуёси — большой любитель комиков. «Тут у меня одна подружка есть. Вот мы с ней и выступаем. Хочу с ней на стареньком "фордике" по стране покуролесить. Ну там, на праздниках разных выступать станем. Успех будет оглушительный. И в газетах про нас напишут. Годик поездим и сюда вернёмся. Свой театр сделаем».

Харуёси денежки зарабатывал ещё и тем, что состоял при актёрах посыльным. Ну и шпионил ещё. Ну там, о заезжих гастролёрах подноготную выведывал.

3

Весенний дождичек. Асфальт блестит.

Вот идёт дочка исполнителя народных песен. Сандалии сняла, лёгкое пальтецо в горошек. Она идёт по противоположной стороне улицы. В некотором отдалении шествует женщина с ребёнком на руках.

Автомобиль догоняет девушку. Харуёси выпрыгивает на мостовую.

— Госпожа Коматиё! Зонтика у меня нет, но, может, в машину пожалуете?

— Ну что ж, пожалуй.

Она садится, но такси не трогается с места.

— Почему не едем?

— Ждать не будем?

Девушка заливается краской. Харуёси рвёт с места.

— Я вас с другой стороны улицы приметил.

— Неужели?

— Думаю, замочит младенца, вот и подъехал.

— Давай я слезу.

— О чём это вы?

— Понимаешь, приходится младенца прятать. Артистам дети не положены. Я всегда сначала чуть подальше от парка отойду, а потом мы вместе возвращаемся.

— С кем, с нянькой? Ей, наверное, уже за сорок будет.