Рассказы (ЛП)

Сидящий не обратил внимания на генерала. Он поднял голову, Мальциус разглядел его и не поверил своим глазам. Это был не человек, а оживший портрет. Профессор Мальциус видел этот портрет тысячу раз и был вынужден отдавать ему честь, снимать перед ним шляпу - когда еще носил шляпу. Портрет даже надзирал за тем, как его били. Сам человек оказался чуть мельче, но в остальном портрет не лгал. В мире было много диктаторов; встречался и такой типаж. Лицо белое, крючконосое, наполеоновского склада; поджарое военное тело расположилось в кресле прямо. Выделялись на лице глаза; рот был жесткий. Помню одного гипнотизера и еще ту женщину, которую мне показывал в своей парижской клинике Шарко, думал профессор Мальциус. И, очевидно, эндокринное нарушение. Тут его размышления были прерваны.

- Пусть подойдет ближе, - сказал сидящий. - Он меня слышит? Он глухой?

- Нет, Ваше превосходительство, - с чудовищной почтительностью промурлыкал генерал. - Он староват, но вполне здоров... Верно, профессор Мальциус?

- Да, я вполне здоров. Со мной обращаются очень хорошо, - громко и хрипло ответил профессор Мальциус. В такую ловушку его не поймают, даже если нарядят кого-то Диктатором. Он вцепился взглядом в большую старомодную чернильницу у генерала на столе: чернильница-то уж наверняка не бред.

- Подойдите ближе, - сказал сидящий, и профессор Мальциус подошел так близко, что почти мог коснуться чернильницы рукой. Тут он резко остановился, в надежде, что вел себя правильно. Теперь трещина в линзе не заслоняла сидящего, и профессор Мальциус вдруг понял, что все - явь. Этот человек с жестким ртом - в самом деле Диктатор. Он заговорил:

- Со мной здесь обращаются очень хорошо, и генерал ко мне чрезвычайно внимателен. Но я - профессор Грегор Мальциус, профессор биохимии. Я тридцать лет читал лекции в университете. Я член Королевского общества, член-корреспондент Академии наук в Берлине, Риме, Бостоне, Париже и Стокгольме. Я награжден Ноттингемской медалью, медалью Ламарка, португальским орденом Святого Иоанна, Нобелевской премией. Я думаю, что у меня плохо с кровью, но я имею научные заслуги, и мои эксперименты по мигрирующим клеткам не закончены. Я не собираюсь жаловаться на дурное обращение, но я должен продолжать эксперименты.

Удивляясь собственному голосу, он смолк, как часы, в которых вышел весь завод. Каким-то уголком сознания он отметил, что генерал сделал попытку его остановить, но сам был остановлен Диктатором.

- Да, профессор Мальциус, - произнес Диктатор резким невыразительным голосом. - Произошла досадная ошибка. - На профессора Мальциуса смотрело застывшее лицо. Профессор Мальциус встретил его взгляд. Он молчал.

- Сегодня, - Диктатор повысил голос, - от каждого гражданина страна требует повиновения. В окружении завистливых врагов наша возрожденная земля шагает к своей величественной цели. - Слова продолжали звучать, голос усиливался и утихал. Профессор Мальциус почтительно слушал; он слышал эти слова множество раз, и они потеряли для него всякий смысл. Он думал о некоторых клетках в организме, восстающих против сложных процессов естества и образующих отдельное воинственное государство. Без сомнения, и у него есть своя цель, думал профессор, но в медицине оно называется раком.

- Злые и завистливые языки в других странах объявляют, что мы намерены уничтожить знание и науку, - заканчивал Диктатор. - Наша цель иная. После очищения - возрождение. Мы создадим величайшую науку в мире - нашу собственную науку, основанную на вечных принципах нашей государственности. Он внезапно смолк, его взгляд сонно обратился внутрь. Очень похоже на ту девушку у Шарко, что я видел в молодости, подумал профессор Мальциус; сначала вспышка, потом затишье.

- Я попал под очищение? Мне не хотели причинить зло? - робко спросил он.

- Да, профессор Мальциус, - с улыбкой ответил генерал, - вы попали под очищение. Теперь это позади. Его превосходительством было объяснено.

- Я не понимаю, - сказал профессор Мальциус, глядя на неподвижное лицо сидящего.

- Все очень просто, - сказал генерал. Он говорил медленно и вразумительно, как говорят с ребенком или тугоухим. - Вы выдающийся ученый... вы удостоились Нобелевской премии. Это заслуга перед государством. Однако вы подпали под влияние вредных политических идей. Это измена государству. И по распоряжению Его превосходительства вам был установлен срок для проверки и перевоспитания. Будем надеяться, что он закончился.

- Вам больше не нужны имена молодых людей? - спросил профессор Мальциус. - Вам не нужны адреса?

- Это уже не имеет значения, - терпеливо объяснил генерал. - Оппозиции больше нет. Три недели назад руководители были схвачены и казнены.

- Оппозиции больше нет, - повторил профессор Мальциус.

- Вас даже не привлекли к процессу.

- Даже не привлекли, - повторил профессор Мальциус. - Да.

- Теперь, - генерал посмотрел на Диктатора, - речь пойдет о завтрашнем дне. Буду откровенен - новое государство откровенно со своими гражданами.

- Да, это так, - промолвил Диктатор по-прежнему с отсутствующим взглядом.