Рассказы, изданные на бумаге. Проза

Женщина полила все цветы, что стояли на подоконнике кухни, и взяла те платёжки, что принесли за прошедшее время. Хоть она и проживала у Паши, а всё равно приходилось платить за те «большие» услуги, которые, якобы, оказывали ей коммунальщики.

Наконец, все дела были сделаны. Верочка с Пашей вышли из кирпичной девятиэтажки, завернули за угол и оказались на тенистой аллее бульвара Челюскинцев. Там стояло множество лавочек, на которых сидели жители ближайших домов.

В основном, там находились старики со старухами, да молодые мамаши с малолетними детками. Вся молодёжь и взрослые люди были или на пляже, или за Волгой.

На одной из скамеек устроилась пара бомжей самого «убитого» вида. Верочка мельком взглянула на них и с удивленьем заметила двух необычных людей. У обоих светились глаза и были совершенно счастливые лица.

Небритый, до ужаса неопрятный, мужчина сидел рядом с такой же непритязательной женщиной. Он протягивал даме цветок, который, скорее всего, сорвал на ближайшем газоне. Судя по движению губ, он что-то ей говорил.

Глядя на мимику его собеседницы, можно было понять, ей очень приятно слушать такие слова. Она широко улыбалась и с обожаньем смотрела на своего кавалера. Тот отвечал ей таким же сияющим взглядом.

Верочка ткнула Пашу локтём и тихо сказала: – Посмотри на тех двух бомжей.

Муж скользнул по ним взглядом и ответил словами из песни Леонида Утёсова: – Любовь нечаянно нагрянет. Когда её совсем не ждёшь. И каждый вечер сразу станет. Вдруг удивительно хорош.

Он немного подумал и с усмешкой закончил стихом Окуджавы: – И страсть Морозова схватила, своей мозолистой рукой

– Прям, как тебя два года назад. – поддакнула Верочка.

– Точно. Она и сейчас меня держит за горло. – согласился с ней Паша.

Супруги пересекли улицу, которую почему-то назвали Лесная и прошли мимо монумента «Ладья». Двадцатиметровую бетонную лодку под парусом построили лет пятнадцать назад, но с тех пор, к ней ни разу не приложили руки ремонтники. Так и стояла с облупившейся краской.

Оказавшись на аллеях Октябрьской набережной, Верочка с Пашей увидели мужчину лет сорока. У него были седые длинные волосы и такого же цвета, небольшая бородка, что называется «клинышком».

Человек весьма походил на пресловутого «дядюшку Сэма», как его когда-то изображали на старых плакатах. Только он был не в цилиндре цветов американского флага, а в шляпе ковбоя с большими полями. Она называется «стетсон».

Несмотря на жару, мужчина был в лёгкой куртке, за спиною болтался какой-то рюкзак. На шее, как шарф, висела змея толщиной в детскую руку и длиной около полутора метров.

– Это, что ужик? – с интересом спросила Верочка Пашу.

– Это не ужик, а настоящий питон. Подобный удав сумеет задушить человека. Если, конечно, будет голодным. Поэтому, их всегда плотно кормят перед работой. – ответил супруг.

В его голове находился огромный объём информации. По каждому случаю, Паша мог привести несколько разных примеров и десятки всевозможных деталей. Вот и сейчас он сразу же вспомнил небольшую историю.

– У брата моего сослуживца, была такая же большая змея. Он ходил с ней по набережным нашего города и снимал тех людей, что хотели пообщаться с животным. На этом, он очень хорошо зарабатывал.

К сожаленью парня, зверь околел от такой напряжённой работы. Фотограф взял себе другого питомца. Второй удав невзлюбил, когда его тискали после еды, и укусил дрессировщика. В ранку попала инфекция. Через какое-то время, парень умер от заражения крови.

Пока муж и жена двигались вниз, к парапету, к «дядюшке Сэму» подошли три студента. Они стали по очереди вешать «ужика» на свои шеи и плечи. Мужчина делал для них снимки на память.

Верочка с Пашей свернули направо. Туда, где начиналась купальная зона. Место находилось чуть в стороне от главных лестниц, ведущих к реке. Там всегда было меньше народу.

Скоро супруги спустились на хорошо обустроенный пляж. Там находились многие тысячи загоравших людей. Между ними уныло бродили продавцы пирожков и отварной кукурузы.

День был в самом разгаре. Светило висело в зените. Жара стояла на удивление сильная. Температура перевалила за тридцать пять и, скорее всего, приближалась уже к сорока.

Как и думала Верочка, под широкими зонтиками не оказалось ни единого свободного места. Пришлось раскинуть подстилку на открытом пространстве. Паша тотчас пошёл в раздевалку.

Щиты из фанеры не доходили до уровня почвы сантиметров на тридцать. Со стороны было отчётливо видно, что внутри человек переодевает исподнее. Он вставал, словно цапля то на одну ногу, а то на другую.

Скоро Паша вернулся и хмуро сказал: – Какие всё-таки культурные женщины проживают в Самаре. Бросить использованный тампэкс в песок, неприлично. Увидят те люди, что находятся рядом. Нести его у всех на виду, в ближайшую урну, неловко. Поэтому, они их просто вешают на крючки для одежды. Там их штук десять сейчас.

Жена сильно поморщилась и поблагодарила себя за то, что всё сделала дома. Теперь не нужно идти в раздевалку. Она скинула лёгкое летнее платье, одёрнула красный с цветами купальник и направилась к Волге.