Рассказы из всех провинций

— Как бы велика ни была сыновняя преданность, но закапывать в землю собственное чадо — это уже слишком. Хорошо еще, что этому человеку повезло и он нашел в земле котел с золотом. А если бы этого не случилось? Тогда жизнь ребенка была бы загублена. Вот здесь неподалеку стоит один молодой человек. Когда он был маленьким, родители его не ладили между собой и пытались сбагрить один другому, так что жизнь бедняжки была под угрозой. И что же — мальчик вырос и настолько почтителен со своими непутевыми родителями, что передать трудно. Видно, Небо не очень-то карает за дурные дела.

Юноша стоял неподалеку и слышал все, о чем говорили люди. С тех пор он затаил обиду на родителей, забрал накопленные деньги и куда-то исчез.

Сестры-разбойницы

Кто-то сказал в старину: «Близкие души — близкие помыслы». Помыслы же человека могут быть устремлены как к добру, так и к злу. К сожалению, последнее случается чаще.

Во времена давно минувшие в землях Оу[191] перестали следовать законам, установленным правителем, и повсюду бесчинствовали грабители и разбойники. Ныне же, в наш благословенный век, на земли те снизошло спокойствие, и никто больше не зарится на чужое. До самых гор и морей провинции Митиноку, той самой, где произрастают золотые хризантемы, распространился путь праведного правления. Не шумит ветер в соснах, не вздымаются волны на море, и не сыщешь больше в тех краях нечестивца.

Но раз уж зашла речь о прошлом, то вот что случилось весною второго года эры Тайэй[192] во времена императора Го-Нара.[193] Жил в ту пору разбойник, державший в страхе всю провинцию Митиноку. Он убивал путников на дорогах, а добро их и деньги себе забирал. Со временем стал он богачом, каких немного на свете, и жил в такой роскоши, что любой знатный человек мог бы ему позавидовать.

Вздумалось как-то ему съездить в столицу, взял он с собой дружков и отправился в путь. В столице стал развлекаться и встретил однажды красавицу девушку, в которую влюбился без памяти. Отец девушки в прошлом преуспевал, а ныне влачил нищенское существование. Не ведая, что дочь его приглянулась отъявленному злодею, он подумал, что рано или поздно ее все равно придется выдавать замуж, к тому же в восточных землях жить проще, нежели в столице, и согласился отдать ее в жены разбойнику. Тот, не теряя времени, посадил девицу на лошадь и вместе с ней отправился восвояси. Всем сердцем привязавшись к молодой жене, он ничего для нее не жалел, и женщина жила в радости и достатке. Вскоре она поняла, что муж добывает богатства неправедным путем, и очень из-за этого опечалилась. Но в конце концов смирилась с судьбой, ведь была она всего лишь слабой женщиной, да и кто помог бы ей вернуться в столицу? Мало-помалу она привыкла к своей новой жизни и даже радовалась, когда муж, возвращаясь домой, говорил: «Повезло мне сегодня — снял с одного человечка превосходное косодэ!»[194] Теперь она с интересом выслушивала рассказы мужа о самых страшных его злодеяниях, и даже вид топора с отточенным лезвием не пугал ее больше. Так незаметно она сама почувствовала вкус к злодейству.

Спустя какое-то время жена родила разбойнику двух дочерей, и супруги радовались, что теперь будет кому позаботиться о них в старости. Но тут неожиданно разбойник захворал и умер.

Тяжело стало беззащитной вдове жить в глухом краю Митиноку. Все добро сразу же растащили дружки покойного — такие же разбойники. Остались у нее только копье да алебарда. И вдова, оказавшись без средств к существованию, занялась разбойничьим промыслом, хоть и не женское это дело. По ночам выходила грабить на дорогу, тем и жила.

Когда дочери подросли, она и их обучила разбойничьему ремеслу, вместо того чтобы приохотить к тканью полотна, как это заведено в деревенских семьях. Она объяснила им, как напускать на себя свирепый вид и отбирать у испуганных путников все, что ни попадется под руку. Нападать приказывала лишь на горожан да на крестьян, самураев не велела трогать. Девицы были хрупкие и находились в том нежном возрасте, когда полагается думать о любви, но нрав имели лютый, в отца. Каждый вечер они промышляли на большой дороге, помогая матери.

Как-то раз брели они по тропинке среди заболоченного луга и вдруг увидели оставленный кем-то кусок шелка дивной красоты. Было в нем никак не меньше десяти хики.[195]

«Вот уж поистине небесный дар!» — обрадовались девицы и, хоть были они сестрами, сразу заспорили, кому достанется находка. В конце концов решили разделить шелк поровну и так поладили между собой.

— Скоро весна, — размечталась одна из сестер, — и я смогу отправиться на любование цветущими вишнями в новом наряде. Хорошо бы выкрасить этот шелк в цвет алой сливы или глицинии.

— Вот бы сшить из этого шелка летнее кимоно — сверху белое, а с изнанки зеленое, как цветок уцуги, — вторила ей другая. — Славный получился бы наряд!

Эти мечты так распалили сестер, что в обеих тут же взыграла алчность.