Рассказы и очерки (1850-1859)

Равным образом наш докучный, когда был в Италии, открыл страшную картину, которая с тех пор повергает в ужас значительную часть цивилизованного мира. Нам доводилось видеть, как за обедом гости, даже самые оживленные, каменели от нее на другом конце стола. Однажды он блуждал в горах, наслаждаясь целительным воздухом, когда случайно набрел на una piccola chiesa - маленькую церковку - или, пожалуй, правильней будет назвать ее una picolissima capella, то есть крошечной часовенкой, - и зашел в нее. В часовне не было никого, кроме одного cieco - слепца, - творившего свою молитву, и одного vecchio padre - старого монаха, - громыхавшего кружкой с даяниями. А над головой того монаха, сразу же, как войдете, справа от алтаря... справа от алтаря? Нет. Как войдете, слева от алтаря - или, скажем, ближе к середине, висела картина (сюжет - богоматерь с младенцем), поражавшая таким божественным выражением лиц, такой чистотой и теплотой и богатством тонов, такою свежестью письма - самый жаркий колорит и вместе с тем монументальный покой, - что наш докучный знакомец вскричал в упоений: "Это самая прекрасная картина в Италии!" И так оно и есть, сэр. Это не подлежит сомнению. Удивительно, что эта картина так мало известна. Даже не установлено, кто художник. Позднее он привел к ней Бламба, из Королевской академии (следует отметить, что наш докучный водит смотреть достопримечательности только видных людей и только видные люди водят с собою нашего докучного), и Бламб был так потрясен, что вы в жизни не видели ничего подобного! Он плакал как дитя! И тут наш докучный приступает к подробному описанию - ибо все предыдущее было лишь введением - и душит слушателей складками пурпурного покрывала.