Рассказы для детей

И полезла через сугроб к Тане на дорогу. Как ступит ногой, так кричит:

— Ой, тону! Ой, тону!

Но не утонула, выбралась.

Подруги шли по дороге и разговаривали.

— Гляди-ка, что это с неба сыплется? — сказала Таня. — Сыплется и блестит! Видишь?

— Вижу, — ответила Алёнка. — Это мороз иголочки сорит.

— Такие тоненькие иголочки? А кто ж такими иголочками будет шить?

Деревня расступилась. Отошли в стороны заметённые снегом дворы. Подруги вышли на широкий выгон. Вот сколько снегу! Вот сколько огоньков на снегу!

И вдруг остановились.

— Таня, гляди-ка!

— Ох, Алёнушка!

На выгоне самый большой сугроб поднялся высокой стеной, а на стене зубцы, а между зубцами — окошечки. В окошечки маленькими квадратиками смотрит синее небо.

— Гляди, там кто-то есть!

— Кто-то есть, только прячется!

«Га-га, га-га!» — вдруг заскрипело невдалеке.

Это гуси, переваливаясь, шагали оранжевыми лапами по снежной дороге. Целое стадо гусей шло навстречу девочкам, высоко подняв головы на длинных шеях, и все они кричали и скрипели, как немазаные колёса:

«Га-га! Га-га!»

Дошли до Тани и Алёнки и остановились. Будто два воза встретились на дороге.

— Уклюнут, — прошептала Алёнка.

Таня закричала на гусей:

— Что стали? Сворачивайте с дороги да проходите!

Но гуси подняли такой крик, такой скрип, что и своего голоса не услышишь.

Таня замахнулась было на них варежкой. Но гусак распустил свои огромные крылья, пригнул длинную шею, зашипел, как змея, и двинулся на неё. Таня и Алёнка завизжали и, спасаясь от гусака, бросились через сугроб за ракитовый куст. И тут же споткнулись обо что-то и обе сразу полетели в снег. И горшок с киселём уронили.

Но что же такое случилось? Кто это выскочил из-под куста? Кто закричал на них?

— Вот ещё козявки ходят тут! На разведчиков спотыкаются! Слепые, что ли?

Из-под куста выскочили председателев Юрка и его товарищ Витя Бубенцов. Но как только выскочили из-под куста разведчики, за высокой стеной с зубцами вдруг замелькали шапки и треухи, раздались крики и роем взлетели крепкие снежки. Разведчики залегли за куст, стали отстреливаться, а девочки очутились под перекрёстным снеговым огнём.

— Убирайтесь отсюда! — закричал им Юрка. — Боевым действиям мешаете!

— Да подожди ты, — отвечала ему Таня, — тут кисель пролился...

Но оказалось, что киселя пролилось немного, только платок смочило. Подруги обрадовались, что кисель цел, вылезли из сугроба и, пригибаясь, побежали подальше от крепких снежков.

Девочки и не заметили, что выбрались не на ту дорогу, по которой шли. Они выбрались на широкую тропку, которая увела их в другую сторону.

— Алёнка, ты смотри, куда мы идём, — сказала Таня. — Мы не в ригу идём!

Они остановились.

— И правда не в ригу, — сказала Алёнка. — Мы с тобой на реку идём!

ОКНО В РЕЧКУ

Тропка голубой канавкой убегала в овражек и по овражку — к реке. А рядом с овражком падал к реке крутой склон. Снег с него сдуло, и накатанный лёд крепко сверкал под солнцем. Таня засмеялась:

— Шли-шли и на гору пришли!

— На гору пришли, а санок нету! — сказала Алёнка.

— Можно и без санок, — сказала Таня, — можно на соломе.

— А солома где?

— А вон, около сарая!

— А кисель куда?

— На снегу постоит.

Девочки поставили горшок с киселём в снег, а сами подбежали к сенному сараю. Около сарая под большим навесом лежало много соломы, а снаружи соломенный заслон. Край заслона был приоткрыт. Но только они сунулись туда, как в соломе зашумело, и большой заяц выскочил из-под навеса, шарахнулся и бросился бежать в кусты — весь белый, только на ушах чёрные кончики. Убежал и скрылся. Лишь маленькие круглые следы остались на снегу.

— Ах ты косой! — засмеялась Таня. — Приходил мякину воровать!

— Меня даже лапой ударил, — сказала Алёнка. — Чуть с ног не сшиб как бросился!

Подруги вытащили по большому снопу соломы и отправились на гору. Золотые соломинки терялись у них по дороге. Притащили снопы на гору, уселись на них и помчались вниз по ледяному бугру. Лучше, чем на салазках: и весело, и не страшно. Внизу въехали в мягкий сугроб.

— Вот как, почти до реки домчались!

— А давай в прорубь посмотрим?

Девочки уселись на корточки около проруби. Прорубь была словно круглое окно в реку. Но ни жуков, ни рыбок не было в тёмной воде, только мелкие волны шли и шли одна за другой.

— А где же рыбы? — удивилась Алёнка. — Помёрзли?

— Не помёрзли, а спят, — сказала Таня. — Дедушка говорил — они стадом стоят на дне и спят. Только жабрами шевелят.

— Ага! Гляди, гляди! — вдруг крикнула Алёнка. — Видела?

— Видела, — ответила Таня. — Как она хвостом-то! Вырь-бырь — и нет её.

— А ты говоришь — спят!

— А может, это налим? Налим зимой не спит. Он спит летом.

— «Летом спит»! Да летом его, сонного, можно сразу схватить!

— А схвати-ка! Он под коряжину забьётся или под камень — вот и схвати!

— Дедушка говорил?

— Конечно.

Подружки ещё посидели, посмотрели сквозь круглое окно в реку. Но больше ничего не увидели. А потом взяли свои снопы и пошли обратно. Ох и круто же подниматься!

ПРИКЛЮЧЕНИЕ С КИСЕЛЁМ

Вылезли наверх. Запыхались.

— Давай ещё разок скатимся? — сказала Алёнка.

Но Таня вдруг всплеснула руками:

— Ой! А кисель-то где же?