Рассказы Чумы (СИ)

С трудом удерживаюсь на ногах. А сопернице, похоже, хоть бы хны. Очевидно, решила для начала меня вымотать. Перепархивает с места на место, танцуя и рубя одновременно. Бросок вправо-влево, вновь вправо. Меч отливает знакомой зеленью. Резкий выпад сверху, неожиданно переходящий в короткий рывок вперед.

Все, пожалуй, достаточно. А то можно и не успеть нанести последний удар.

Быстро перехожу в атаку. Выставляет зеркальную защиту, будто неопытный новичок. Бью изо всех сил, проворачивая кисть, сбивая меч противницы вниз.

Она отпрянула назад так быстро и внезапно, шаркнув ногой, что вместо ожидаемого эффекта я получаю полностью противоположный и едва сохраняю равновесие. Черт бы ее подрал!

Пока я выдыхаю, женщина разворачивается и плашмя ударяет по правой кисти. Боль обжигает и вспыхнувший акинак чуть не вылетает из ладони.

Успеваю перехватить его левой рукой.

Вытаскивает флакон-пробирку - точь-в-точь как мой! - и швыряет под ноги. Стекло со звоном разбивается вдребезги, в унисон звону скрещиваемого металла.

Что бы это значило? Хочет напустить хворь? Воздействовать на мою регенерацию? Отвлечь? Даже не смешно, учитывая, что она - это я.

Снова финт, а затем двойник рубит от левого бедра, надеясь располовинить меня на раз. Ей явно не терпится закончить. Мне тоже. Бить саму себя не очень-то и приятно.

Разжимаю ладонь, меч с грохотом летит на пол. Враг запоздало понимает, что что-то не так, но инерция уже несет тело вперед.

Со всей силы бью ладонью по правому предплечью. И - сразу же - локтем в лицо.

Близнеца отшатывает назад, она в растерянности, но я тут как тут - ныряю за спину. И - изо всех оставшихся сил - рубящим движением под затылок.

Противник падает, подхватываю её же меч и вонзаю в мягкий, податливый живот, стараясь не смотреть на лицо. Выдергиваю - и в грудь, еще и еще.

Женщина кричит, потом хрипит и умолкает навсегда. Я падаю на колени рядом и отворачиваюсь, отползая как можно дальше от этого жуткого зрелища - окровавленной себя.

Ищу, как в тумане, шаря по полу, акинак. Натыкаюсь на рукоять и в облегчении вцепляюсь в этот островок реальности всеми пальцами.

Вздрагиваю, и валюсь от усталости на белоснежный, покрытый лужами крови, пол. Короткая схватка высосала остатки сил.

Тихий голос настойчиво зудит над ухом, мешая провалиться в тишину и покой. Отмахиваюсь от него, но неизвестный не отстает. Наконец понимаю, кто это, и выныриваю из полумрака подсознания.

Брань довольно улыбается.

- Слава всем знакомым богам.

Я сажусь на пол и в одурении смотрю на него. Все вокруг белым-бело - ни крови, ни трупов, ни мечей. Крохотная игрушка превращенного акинака зажата в ладони всадника.

Смеюсь, все громче и громче, и вот уже изнемогаю от нервного хохота.

Он недоуменно смотрит на меня.

- С тобой все в порядке?

Киваю и неожиданно для себя утыкаюсь в его плечо и обрываю смех. Хочется плакать, но я сдерживаюсь, и просто обнимаю Брань обеими руками.

Он, посерьезнев, осторожно прикасается к моим волосам, прижимает к себе, и гладит по голове, словно нашкодившую девочку.

Молчим некоторое время.

- Что дальше? - голос осип, то ли от смеха, то ли от нахлынувших эмоций, его невозможно узнать. Мда, совсем что-то я расклеилась. Но даже этот внутренний укор не может сейчас меня сдвинуть с места. Блаженствую в ожидании ответа.

- Дальше? - всадник вздыхает. - Дальше - Девятый круг.

- Последний? - зачем-то уточняю.

- Да. А за ним - хрустальные Врата Светлой стороны.

- И что нас там ждет? - вяло усмехаюсь. - Десяток гекатонхейров? Асмодей со своими легионами? Сам Самаэль?

Брань, подумав, абсолютно честно отвечает:

- Ничего.

Глава 46. Беглец

Ворвавшись домой, Никита первым делом бросился к шторам. Задернув их наглухо, так, чтобы ни один лучик света уличных фонарей не проникал внутрь, он немного успокоился. Сходил в ванную, помыл руки. Переоделся в более привычные штаны и домашний теплый свитер, походя поставив на плиту чайник.

Его знобило. Пережитое никак не шло из головы. Отрезанная нога вставала перед глазами так четко, что казалось, стоит повернуться, и он наткнется на нее.

Но это не самое страшное. Самое страшное то, что он убил человека. Никто не поверит, что это была случайность. Как можно случайно отрезать чужую ногу?

Даже если Никита пойдет в милицию с чистосердечным, менты захотят узнать, чем он это сделал. Придется объяснять про случайно найденный серп. Вот этому-то точно никто не поверит, а значит, все. Это конец.

Отец, конечно же, скажет, что не ожидал от него такого, обязательно схватится за голову и воскликнет, что поседел раньше времени из-за нерадивого сына. Отец всегда был немного склонен к театральности; примерно такую же мину он сделал, когда все домашние узнали, что Ариадна, сестра Никиты, уже не девушка. На самом деле Никита подозревал, что Федору Васильевичу Скворцову совершенно все равно, а кричит он исключительно потому, чтобы не потерять репутацию в глазах детей.

Но это были такие мелочи по сравнению с тем, что произошло десять минут назад.