Рассказы Чумы (СИ)

Долговязый юнец с рыжим пушком на том месте, где у всех нормальных мужей в его возрасте уже давно пробились усы.

- Кратия, простите, - взволнованно, путаясь в словах, начал он. - Мне сказали, вы ищите сестру...

- Говори, - отрывисто бросила Месония.

- Вчера за ней приезжала колесница правителя.

- С чего взял, что правителя? Мало ли колесниц у нас разъезжает.

- Она была золотая, - оправдываясь, залепетал юнец. - Ну такая... Я видел, как в Золотом дворце.

- И?

- Кратия Эврифея уехала на ней. Куда, не сказала...

- А ты, разумеется, и не спросил. Пошел отсюда.

Стражник мгновенно исчез из покоев, радуясь с облегчением, что кратия Месония не придумала наказания за нерадивость.

Супруга Местора задумчиво посмотрела на взволновавшуюся красную поверхность в фиале.

Боги, какие же болваны служат её отцу. Он все хвастался своими вышколенными воинами, а те проморгали, как увезли Эврифею прямиком из-под носа.

Накануне Месония по приказу отца переехала обратно домой из своих роскошных покоев во дворце архонта. Халар попросил её приглядеть за сестрой. Утром они вместе позавтракали, и Месония, ласково улыбаясь и обнимая сестру, взяла с той обещание никуда из дома не выходить.

- Мы так давно не виделись, - щебетала она, - давай проведем больше времени вместе. Предоставим воевать нашим мужчинам.

И теперь эта сумасбродка исчезла, не сказав ни слова. Неужели Эвмел решил использовать сестру в качестве заложницы? Если так, то напрасно правитель надеется на мягкосердечие отца - Халару все равно, кого давить своей квадригой - чужого ребенка или родную дочь...

Холодные пальцы девушки испуганно дрожали, вцепившись изо всех сил в руку Тартеса. Сама Эврифея, и без того светлокожая, сейчас была белее мрамора храмов Атлантиды.

Но Тарту было не до возлюбленной. Он смотрел, не отрываясь, на бледные губы брата, из которых доносился шепот, тихий, словно шелест опавшей листвы.

Последние слова клятвы отзвучали среди торжественных стен святилища Матери. Тартес торопливо связал два лавровых венца белой лентой.

Полулежавший на полу Эвмел откинулся назад. Глаза его лихорадочно блестели.

Дворцовая стража скрестила дори* (*длинные трехметровые копья, обычно выполненные из ясеня).

- Назовите себя, - потребовал старший из них.

- Владетель Четвертого надела, седьмой архонт Великого совета Гадер, - ответил царь, в спешке опуская все свои длинные титулы.

Гоплиты переглянулись.

- Вас приказано задержать, архонт Гадер, - они синхронно зашли ему за спину и взяли за локти. Владыка почувствовал, как по затылку потек липкий, неприятный пот.

- Кем приказано?

- Владетелем Эвмелом, - тот, что поменьше, пожал плечами, и на секунду отпустил его.

Этого оказалось достаточно.

Архонт коротко замахнулся, не глядя назад, и врезал острием локтя стражнику в горло. Захрипев, копейщик повалился навзничь.

Старший оказался более прытким - он успел дотянуться до висевшего на боку рога и даже поднести его к губам.

Гадер от души пнул гоплита по голени. Наклонился, перехватывая рог, и воткнул его узким концом тому под дых.

- Вы простите, - сочувственно сказал царь, перешагивая через лежащую на галечнике охрану, - но уж больно я тороплюсь.

Во дворце никого не было - словно все слуги разом сделались невидимыми. На камнях у входа что-то сверкнуло. Гадер наклонился - маленькая белая жемчужинка.

- Они в святилище, - прошептал он, и ринулся в рощу.

Архонт проклинал себя. Не надо было взваливать эту ношу на юного Тартеса. Мальчик ничего не стал рассказывать Эвмелу. Следовало еще вчера, самому, ехать в Золотой дворец.

Нужно торопиться. Может, Эвмел еще успеет погасить брошенную спичку, пока не вспыхнул пожар. Он заставит его выслушать... во чтобы то ни стало.

Гадер добрался до колоннады Клейто как раз в тот момент, когда из-под земли раздался нарастающий гул.

Глава 43. Последние из атлантов

На тихом песчаном берегу, рядом с морскими воротами, справа от рыночной площади, играли двое маленьких детей. Мальчик, одетый как настоящий загорец - в теплые шкуры, несмотря на стоявшую теплую погоду - и синеглазая кроха-атлантка. Волны, одна круче другой, с силой набегали на серую полосу галечника и окатывали детей солеными брызгами. Они смеялись и бросали мелкие камешки в простиравшееся перед ними море.

Неподалеку взрослые, торговавшие сладким липовым медом и мехами, бранили неудачный день.

- И куда их понесло в такое тепло, - седоволосый загорец с круглым животом шумно отпил из резной деревянной чаши. - Ни одного горшка меда не купили с утра. А уже полдень - вон как солнце высоко встало.

- Боги, видать, позвали, - усмехнулся его сосед. - И наши тоже... Говорят, жрец какой-то объявился на главной площади и вещует, мол, бросайте ваши тележки-повозки, да айда за мной. В домах богачей полно золота отыщется, на всех хватит. А кто ж его делить будет, золото-то эт-та? Сам, небось, и приберет к ручонкам своим все...

Толстяк согласно закивал и со стуком поставил сосуд на крепко сбитую ясеневую лавку. Вытер тылом ладони рот, и, оглядываясь по сторонам, наклонился к соседу: