Рассказы. Часть 4

Злость Нила прорвалась наружу.

— Так он теперь и наблюдатель ООН. Интересно, осталась за ним и прежняя работа? Я думаю, будет справедливо, сэр, если вы узнаете о ней. Он работает на Интерпол.

Взгляд выцветших, стариковских глаз Абраванеля перебегал с одного мужчины на другого. Он вздохнул.

— Подожди в приемной, Адау. Нил присоединится к тебе через минуту-другую.

Коста молча вышел, а Абраванель знаком предложил Нилу сесть.

— А теперь послушай меня и перестань наигрывать ноты на этом инфернальном гудке, — Нил рывком убрал руку с компьютера, висевшего на поясе, словно тот мгновенно превратился к раскаленную металлическую болванку. Хотел стереть цифры, высветившиеся на экране, но передумал. А Абраванель тем временем раскурил свою древнюю трубку и, сощурившись, вгляделся в молодого человека. — Значит, так. В университете ты вел тихую, размеренную жизнь, в чем, наверное, есть и моя вина. Нет, не злись, я не о женщинах. В этом вопросе и для студентов, и для выпускников все остается, как многие столетия тому назад. Я говорю о группах людей, индивидуумов, политике, всей сложной системе взаимоотношений, которая определяет человеческую жизнь. Эта сфера являлась объектом твоих исследований, а сами исследования планировались таким образом, что ты не принимал непосредственного участия в сборе информации. Важной стороной исследований являлась выработка теоретического подхода, поскольку любая попытка предрешить оценку может привести к катастрофическим последствиям. И нам много раз приходилось убеждаться, что человек, имеющий определенные интересы, допускает много непреднамеренных ошибок, с тем, чтобы обследование или эксперимент в большей степени отвечали этим интересам. В данном случае хотелось бы этого избежать.

Мы изучаем человечество и при этом должны делать все возможное, чтобы лично оставаться вне его, как бы над ним, сохраняя объективность и перспективу. Когда ты это понимаешь, становится ясным и смысл многих особенностей университета. Почему мы даем стипендии только молодым и почему находится университет в Доломитах. Так же становится понятным, почему в библиотеке первоклассный выбор книг, а вот с газетами просто беда. Главное для нас выработать в выпускниках чувство перспективы. Тогда можно надеяться, что они устоят перед сиюминутными политическими интересами.

Эта политика срабатывала. В большинстве своем мы получали нужных нам классных специалистов. Однако, хватало и эгоцентриков, которые пытались обернуть полученные знания себе на пользу.

Нил покраснел.

— Уж не хотите же вы сказать…

— Нет, речь не о тебе. Будь уверен. Если бы следовало, я бы все сказал. Твой главный недостаток, не уверен, что это можно назвать недостатком, поскольку мы постоянно толкали тебя в этом направлении, состоит в том, что у тебя очень уж провинциальные взгляды на университет. Теперь пришла пора пересмотреть некоторые из этих идей. Прежде всего, что ты думаешь об отношении ООН к социэтикам?

Простого ответа не было. Нил видел расставленные ловушки. Поэтому ответил без должной уверенности в голосе.

— Честно говоря, я как-то об этом не думал. Мне казалось, что ООН настроена к нам положительно, поскольку с нашей помощью значительно упрощается выполнение функций мирового правительства.

— Как бы не так, — резкость тона Абраванеля несколько смягчила улыбка. — Попросту говоря, они нас ненавидят. Им бы очень хотелось, чтобы я никогда не формулировал законы социэтики, но при этом очень рады, что мне это удалось. Они находятся в положении человека, который держит тигра за хвост. Человеку нравится наблюдать, как тигр пожирает его врагов, но с каждым сожранным врагом тревога его растет. Что случится после того, как тигр расправится с последним? Набросится ли тогда тигр на него самого?

Так вот, мы — тигр ООН. Социэтики появились в тот момент, когда в них возникла насущная необходимость. Люди заселяют планеты, которые остаются в подчинении Земле. Сначала появляются поселения, потом планета становится колонией. Наиболее быстро развивающиеся планеты быстро перерастают этот статус, начинают играть мускулами. У ООН никогда не было особого желания управлять Империей, но одновременно она должна обеспечивать безопасность Земли. Я понимаю, что они рассматривали множество вариантов, включая прямой военный контроль, а потом пришли ко мне.