Рассказы. Часть 2 (ЛП)

Итак, это случилось в школе, точнее в кабинете физики, именно там мне пришла в голову эта мысль. Однажды мы изучали структуру глаза, и я задумался. Чем дольше я смотрел на эту схему сетчатки, хрусталика и линз, тем больше убеждался в том, что то, что мы видим с помощью такой сложной системы, должно каким-то образом искажаться. Всё это очень хорошо демонстрирует, что проекция на сетчатке глаза — просто изображение, не более искажённое, чем то, что получается в телескопе. Это было слишком сложно для меня. Я почти встал, чтобы высказать учителю свои мысли, но понял, что надо мной будут смеяться.

Я больше особо не думал над этим, пока не поступил в университет. Затем как-то раз я разговорился с одним из учеников — его звали Тейлор, — и, едва с ним познакомившись, я сразу присоединился к их ведьмовскому культу. Не к вашим голым декадентам, а к тем, кто действительно знал, как использовать элементарные силы. Я мог бы многое рассказать вам о том, чем мы занимались, но некоторые из вещей слишком долго объяснять. Сегодня вечером я хочу попробовать провести эксперимент, но, возможно, позже я расскажу вам о том, что знаю. О таких вещах, как неиспользуемая часть мозга, и о том, что похоронено на кладбище недалеко отсюда…

В любом случае, через некоторое время после того, как я присоединился к культу, он был разоблачён, и всех выгнали. К счастью, меня не было на той встрече, за которой следили шпионы, поэтому я остался. Тем не менее, некоторые из участников культа решили полностью забросить колдовство; и я убедил одного из них отдать мне все свои книги. Среди них были «Откровения Глааки», и именно в этой книге я прочёл о процессе, который хочу попробовать проделать сегодня вечером. Я читал о нём.

Фишер вошел в гостиную с подносом, на котором стояли две чашки и кофейник. Затем он пересёк комнату, в которой на пьедестале стоял какой-то объект, закрытый холстом, и когда Джиллсон наклонился вперёд, Фишер отдёрнул холст.

Кевин Джиллсон мог только вытаращить глаза. Объект был не бесформенным, но настолько сложным, что человеческие глаза не могли определить, что он из себя представляет. Он состоял из полушарий и блестящего металла, его части соединялись длинными пластиковыми стержнями. Стержни были тусклого серого цвета, так что Джиллсон не мог разобрать, какие из них располагались ближе; они сливались в единую массу, из которой выступали отдельные цилиндры. Пока он смотрел на это, Джиллсона преследовало странное ощущение, что между стержнями блестели глаза; но в какое место конструкции он бы ни глядел, он видел только промежутки между стержнями. Самым странным было ощущение, что эта конструкция является образом чего-то живого из иного измерения, где такой образец аномальной геометрии мог бы обитать. Когда он повернулся, чтобы поговорить с Фишером, то увидел краем глаза, что конструкция увеличилась и заняла почти всю ширину комнаты, но когда Джиллсон качнулся назад, вся картина, разумеется, оказалась прежнего размера. По крайней мере, он был уверен, что это так, но Джиллсон даже не мог понять, насколько высоким объект был изначально.

— Значит, вы видите иллюзии размера? — Фишер заметил недоумение гостя. — Это только из-за трёхмерного расширения исходного существа. Конечно, в его собственном измерении оно выглядит совсем не так.

— Но что это? — нетерпеливо спросил Джиллсон.

— Это изображение Даолота — Разрывающего Завесы, — объяснил Фишер.

Он подошёл к столу, на который ранее поставил поднос. Налив кофе, он передал чашку Джиллсону, который затем отметил:

— Вы должны будете объяснить это через минуту, но пока вы были на кухне, я тут подумал кое о чём. Я бы упомянул об этом раньше, только мне не хотелось спорить, находясь в разных комнатах. Легко говорить о том, что всё, что мы видим, искажено. Скажем, этот стол в действительности совсем не прямоугольный и не плоский. Но когда я касаюсь его, то чувствую плоскую прямоугольную поверхность. Как вы это объясните?

— Простая тактильная галлюцинация, — объяснил Фишер. — Вот почему я говорю, что это может быть опасно. Поймите, вы на самом деле не ощущаете здесь плоской прямоугольной поверхности, но только потому, что ваши глаза видят такую форму, ваш ум вводит вас в заблуждение. И вы думаете, что чувствуете то, что соответствует вашему видению. Только иногда я задаюсь вопросом — почему разум создал такую систему заблуждения? Может быть, из-за того, что, если бы мы видели себя такими, какими мы являемся на самом деле, это могло бы стать для нас тяжёлым бременем?

— Послушайте, если вы хотите увидеть неискажённое существо, — сказал Джиллсон, — то я тоже хочу. Ради бога, не пытайтесь отговорить меня сейчас, на самом интересном месте. Вы назвали это Даолотом. Что это значит?