Рассказы. Часть 1

Динамик за его спиной разразился длинной тирадой проклятий. Описав петлю, геликоптер ястребом ринулся вниз. Пули посыпались градом, но Язон уже спрятался под деревьями. Ветви заслонили его, словно крыша, которую то тут, то там пробивали солнечные лучи. Стволы сосен стояли во всей своей мужской красоте, и женщины могли позавидовать их аромату. Опавшие иглы покрывали землю, заглушая звук его шагов; сверху доносилось пение невидимого дрозда, легкий ветерок овевал лицо. Язон бросился на землю, в тень ближайшего дерева, и лежал, тяжело дыша, а частое биение сердца почти заглушало зловещий рев геликоптера.

Минуту спустя геликоптер улетел: Рунольф спешил доложить своему господину, что обнаружил «негодяя». Как же поступит Оттар? Он отправит в погоню всадников с собаками, иначе ему не выследить беглеца. Если так, Язон выиграл пару часов передышки.

А потом… он призвал на помощь все свои навыки, сел, прислонившись к дереву, и принялся думать. Если Сократ, чувствуя холод цикуты, подступающий к сердцу, продолжать учить афинскую молодежь мудрости, то и Язон Филипп в эту трудную минуту сможет, по крайней мере, оценить собственные шансы.

Он бежал из Эрнвика не с пустыми руками, прихватив пистолет местного производства, компас, и наполнив карман золотыми и серебряными монетами. Одежда тоже была добротной: плащ, который можно использовать как одеяло, куртка, брюки, ботинки. Примерно так же одевались в средневековой Вестфалии.

Но самым мощным оружием был он сам — Язон Филипп. Высокого роста, крепкого сложения, светловолосый и с небольшим носом, доставшимся в наследство от галльских предков. А тренировали его специалисты, снискавшие себе лавры на Олимпиадах.

К прекрасно развитой мускулатуре прилагался блестящий ум. Принципы логики и семантики, заложенные педагогами Еутопии, были в его сознании столь же естественны, как дыхание для жизнедеятельности.

Он намеревался выжить во что бы то ни стало, хотя мог рассчитывать только на самого себя. И он рассчитывал. У него была цель. Он знал, ради чего должен жить. И ради кого. Ради человека, которого он любил и к которому хотел вернуться. Вернуться на родину, в Еутопию, Счастливую Землю, созданную его народом за две тысячи лет жизни на новом континенте. Понадобилось отринуть ненависть и мерзость Европы, чтобы придти к выводу: «Целью нации является достижение всеобщей гармонии».

Язон Филипп должен вернуться на родину.

Он встал и двинулся на север. Он начал свой путь в тетраду, день, который его преследователи называли онсдаг.

Спустя полтора суток, в день, именуемый торсдаг, он все еще продирался сквозь лес, шатаясь от усталости; на зубах скрипел песок, а желудок, казалось, прилип к позвоночнику. Язон шел на дрожащих ногах и отмахивался от мух, роями круживших вокруг его потного тела. Неожиданно, хотя и далеко позади, послышался лай гончих псов.

Звук рога, словно протяжный хриплый зов, донесся сквозь аркаду листьев. Они напали на след, а он уже не мог двигаться быстрее настигающих всадников. Значит, больше ему не суждено увидеть звезды.

Его рука инстинктивно потянулась за оружием. По крайней мере, нескольких он заберет с собой… Нет. Ведь он — эллин, не убивающий даже варваров, жаждущих лишить его жизни только за то, что он нарушил одно из их табу. Он выйдет им навстречу, остановится под куполом голубого неба и примет в себя их пули. И уйдет во тьму, унеся с собой память об Еутопии, о друзьях, и прежде всего о Ники… Ники! Любовь моя…

С большим трудом Язон вдруг сообразил, что вышел из соснового леса и пробирается сквозь березовую рощицу. Свет золотил листья деревьев, лаская их стройные белые стволы… Из-за деревьев послышалось мерное ворчание мотора.

Он замер, чувствуя, как близок к полному изнеможению. Однако, резервы еще остались; он выбросил из сознания далекий собачий лай и боль собственного тела. Задышал ритмично, сосредоточившись на чистоте и свежести воздуха, представляя атомы кислорода, проникающие в каждую клетку тела. Успокоил бешено бьющееся сердце, снял усталость, напрягая и расслабляя мышцы, и с радостью ощутил, как отчаяние, иссушавшее душу, уступает место холодному рассудку.

Язон огляделся. Впереди на север раскинулись возделанные земли: волны ветра скользили по молодым посевам, золотисто поблескивающим в лучах заходящего солнца. Неподалеку виднелась постройка одинокой фермы — длинные и низкие деревянные здания со шпилеобразными крышами. Дым от печей поднимался к небу.

В поле работал трактор, и взгляд Язона остановился на сидящем за рулем мужчине.

Хотя в этом мире уже изобрели диэлектрический мотор, на севере он еще не вошел в употребление; поэтому Язон не удивился, учуяв резкий запах выхлопных газов. Подумать только! В Америке грязный выхлоп считается одной из главных мерзостей. Табу. (В том свинарнике, который они называют Лос-Анжелес!).

Но здесь и сейчас этот запах защипал его ноздри — словно запах надежды.