Рассказы

— Да, вы правы, — хотелось ей сказать, — уйдите, вы мне неприятны, — но у нее не хватило духа, и вместо этого она легко солгала: "Бог с вами, что вы говорите!"

— Ну, спасибо, если так, — просто сказал Малинин. — Я верю, что вы не способны лицемерить, и на мой, пожалуй, неделикатный вопрос, ответили искренно. Я, видите ли, очень мнительный человек и не совсем в себе уверен, хотя я самолюбив, — другой ваш ответ привел бы меня в отчаяние, и я по заслугам был бы наказан… но это уже к делу не относится, — нахмурился он, досадуя, что говорит не то, что нужно.

Она, однако, поняла, что он хотел сказать и тоже, нахмурившись, молчала.

— Мне это ни к чему, — как бы говорила она своим видом, и теперь, кажется, можно нам сказать друг другу прощайте.

— Видите ли, — произнес Малинин, словно не замечая ее недовольства, — странность всего этого, — он не пояснил чего этого, — мне положительно необъяснима. Я еще днем знал, что встречу вас. Почему знал, не знаю, но знал твердо. Со мной, видите ли, бывали прелюбопытные случаи. Я, представьте себе, однажды вспомнил товарища, с которым, еще будучи гимназистом, расстался, следовательно лет пятнадцать тому назад. До этого дня я никогда не думал о нем, я и фамилию его забыл. Как-то утром, умывшись и держа полотенце в руках, я вдруг, а почему, Бог его знает, вспомнил его фамилию: Голянкин! Вспомнил и обрадовался. Что-то этот Голянкин теперь делает? Дошел ли до степеней известных? Вот бы встретить его! И представьте, в тот же день я встречаю Голянкина на улице. Через пятнадцать лет, как только крепко подумал о нем! Это не кажется вам чудом?

"Он, право, гораздо интереснее, чем я предполагала, — созналась себе Марья Павловна, — и даже лицо у него как будто стало другое".

— Да, это очень странно, — серьезно подтвердила она, — но я отсюда вынуждена сделать вывод, что вы, вероятно, сегодня обо мне вспомнили.

Она невольно покраснела от смущения, почувствовав, что не должна была этого сказать.

"Какая я неосторожная, — пронеслось у нее, — что он подумает обо мне".

— Совершенно верно, — обрадовавшись, ответил он, — это было днем, часа в два…

"То есть тогда же, приблизительно, когда и я о нем вспомнила", — быстро подумала она, опять насторожившись и пряча свою душу.

— Но любопытно не это, не то, что я захотел вас встретить, — быстро проговорил, словно проглотил он последние слова, — дело не в моем желании, о котором я бы мог умолчать, суть в факте. Но и это не самое главное. Важно, чему факты такого рода учат, дороги общие выводы. А учат нас подобные примеры признать, что человек есть ничто, что кто-то нами распоряжается по своему усмотрению, что наша с вами встреча не случайна, как и не случайно даже вот это слово, которое я только что произнес. Нет гордого человека, — с каким-то восторгом в голосе сказал Малинин, — а есть звено среди звеньев. Вечно Единое, Рок, Судьба, зовите, как хотите, по своим кругам ведет нас.

Она подняла глаза на него и вдруг не поверила, что перед ней тот самый Малинин, которого она ни во что не ценила.

Куда делись его скулы? Почему он ей казался несимпатичным?

— Видите ли, — продолжал Малинин…

— Нет, нет, подождите, — прервала она его, — вы говорите рок, судьба. Хорошо, но не Бог, не правда ли, не Бог? — торопилась она. — Оно меньше Бога? Я в Бога верю, но это не то, это помимо Бога, хотя, может быть, с Его ведома. Так вы понимаете? Я много об этом думала, но не могла понять. Вот, например, сделаешь что-нибудь, и вдруг вспомнишь, что уже однажды делала это. С вами бывает? Вспомнишь, и тотчас туман в голове. И еще, и еще, — все торопилась она, — предчувствия, сны…

"Но зачем, зачем я это говорю ему?" — краем мысли спрашивала она себя.

— И меня всегда интересовало, — продолжала она, — как доказать судьбу, как доказать, что то, что случилось, не могло не случиться? Ведь совершившееся происходит один только раз.

"Может быть, рассказать ему свой сон с собаками? — с краю все думалось ей. — Или лучше не говорить? Подожду, может быть и скажу".

— Ну, конечно, конечно, — с тем же торопливым нетерпением ответил Малинин, — ее волнение сообщилось и ему, — это не Бог, а в стороне от Бога, может быть меньше Его, может быть больше, что, однако, нисколько не умаляет Его, — поспешил он ее успокоить. — Я в Бога тоже верю, ужасно верю, но и Вечно Единое, или судьба, или рок, или Непознаваемое так же несомненно. Все, рожденное духом человеческим, несомненно. Но это я в другой раз докажу, — еще больше заторопился Малинин. — Второй ваш вопрос интереснее, и вот какой со мной случай был. Я сидел с товарищами у себя в мастерской. Говорили на мистические темы. Я доказывал нашу, до последних мелочей, зависимость от сил, которых умом мы постигнуть не можем. Меня подняли на смех. Тогда, чтобы разрешить наш спор, я предложил сделать опыт.

— Какой же такой опыт? — спросил один из товарищей.

— А я сейчас при вас выстрелю себе в голову, — ответил я, — и если я не должен был умереть от пули, то никакие физические силы не вызовут выстрела, и я останусь цел.