Рассказы

Гвоздев сидел мрачный как ночь. Во всем: и в увечье Ермакова, Петрова и во всех их бедствиях он винил только себя, свои юношеские чувства: добросердечие и доверчивость…

— Так и кончилось дело, — продолжал Ермаков. — Восемь тел мы на другой день похоронили вон там вот, в ложбинке. А князь девятый. Мы его, признаться, земле не предали. Привязали ему камень, раскачали да с мыса Люзе в море бросили. Вот и вся, сударь, наша история.

— А как же Петров? — спросил лейтенант. — Да и ты, рана ведь и у тебя не шуточная была?

— Петрова выходили. Правда, уже не чаяли и живым видеть. А все она, Марковна. — Ермаков сконфузился. — Я по-ихнему не выговорю, как ее зовут. Я ее Марковной называю, — пояснил он.

— Мать Густа? — спросил Гвоздев.

Ермаков кивнул головой.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

На этом заканчивается наша история. Скажем несколько слов о дальнейшей судьбе ее героев.

Через несколько дней, закончив погрузку, моряки покинули остров Гоольс, сердечно распростившись со своими друзьями — Густом и другими, оставив им в наследство обширные поля и огороды. По секрету следует сказать, что некоторые из островитянок всплакнули втихомолку. А наши робинзоны долго не покидали палубу и, стоя в укромных уголках, уединясь, тяжко вздыхали, глядя на далекий массив мыса Люзе.

На родине подвиг семерых матросов оценили не щедро: им выдали жалованье за все время пребывания на острове и в награду за верность еще по рублю сверх того. Ермакова и Петрова уволили от службы, как инвалидов. Гвоздев был озабочен их судьбою. Оба давно потеряли связь с родными местами и побаивались возвращаться в свои деревни. Петрова Гвоздев пристроил в адмиралтейство на верфь, резчиком по дереву. Тот стал хорошо зарабатывать, обзавелся домом и вскоре выписал к себе с острова Гоольс белокурую рослую свою Любушку, о которой умолчал в своем рассказе Ермаков.

Ермакова Гвоздев взял к себе, и они долгие годы прожили вместе. Внешне — как барин и слуга, на деле — как два близких друга.

Летом 1741 года Гвоздев, командуя фрегатом, крейсировал у Аландских островов. Он настиг какое-то военного вида судно, не желавшее показать свой флаг. Когда судно оказалось загнанным в шхеры, на гафеле у него подняли шведский флаг. Начался ожесточенный бой. По прошествии полутора часов потерявший мачту и весь избитый швед опустил свой флаг. Это оказался шведский частный капер "Реизенде Тобиас" И капитан Штроле, привезенный на борт русского фрегата, яростно сверкая левым глазом, отдал свою шпагу капитану второго ранга Гвоздеву.