Рассказы

Вдруг в коридоре за закрытой на ключ дверью послышались чьи-то шаги. От неожиданности Сабрина прокусила себе губу, тихо выругалась и уставилась с надкушенным бутербродом в одной руке и чашкой чая в другой на дверь. Она так и не зажгла свет на кухне. Полная луна светила в окна и этого освещения было вполне достаточно. Сабрина, конечно, испугалась. С детства она боялась приведений и скелетов, разгуливающих по дому в ночное время. И если бы не няня, прибегавшая на каждый ее крик, неизвестно, насколько устойчивой была бы ее психика в семнадцать лет. Но сейчас Сабрину больше всего заботила возможность съесть свой трофейный бутерброд. Она готова была за него биться. Оглянувшись, она увидела на противоположной стене подвеску с половниками разного калибра. В замке повернулся ключ, и дверь открылась. На пороге стояла доктор Пейдж. Свет из коридора бил Сабрине в глаза, высвечивая только фигуру женщины в белом халате, но девушка сразу узнала ее. Узнала и расслабленно выдохнула. Доктор была невозмутимо спокойна, как всегда. Она так напоминала девушке цветок, достигший пика своего короткого существования и с пониманием принявший участь своего скорого увядания.

– Сабрина? – спросила доктор, прикрывая за собою дверь и проходя в помещение.

– Добрый вечер! – как можно приветливее улыбнулась ей девушка, салютую бутербродом.

– Это масло? – спросила женщина, кивая на ее добычу.

– Да, – коротко ответила Сабрина, замерев в ожидании ее реакции.

Она вдруг вспомнила, как вела себя в детстве в подобных случаях. Она запихивала желаемое себе в рот и зажимала его обеими руками еще до того, как опешившие родители успевали подбежать и предпринять меры. Иногда, если процесс жевания занимал какое-то время, ей приходилось падать на землю, чтобы, катаясь по земле, уворачиваясь от цепких родительских рук, дать себе это время.

Сейчас же она просто стояла и ждала. Перед этой женщиной ей почему-то не хотелось бросаться на пол и вести себя как полоумная.

– Может быть, чаю, док? Чайник только что вскипел, – быстро предложила Сабрина, кладя бутерброд на стол.

В искажающем действительность серебристом лунном свете она не заметила, что на масло давно уже капали маленькие капельки крови с ее губы. Они попадали на белое скользкое масло и сбегали оттуда вниз, на пол.

– Что с твоей губой? – спросила доктор, подходя ближе.

Она заметила.

– С губой? – переспросила Сабрина и, проведя языком по слизистой, почувствовала, что ей больно. – Я, должно быть, прикусила ее, когда услышала ваши шаги в коридоре.

– Подожди секунду, – и док направилась к холодильнику.

– Что это? – Сабрина покосилась на небольшой пузырек из темного стекла в руках доктора, с которым она вернулась через несколько секунд.

– Бензойная кислота, – буднично ответила женщина, нанося несколько капель на ватный диск. – Сначала будет очень жечь, зато потом перестанет саднить. Ведь сейчас дерет?

Сабрина кивнула, с опасением глядя на кружочек ваты, который неумолимо приближался к ней.

– Открой рот.

Говорила доктор таким спокойным голосом, как будто вообще ничего не происходило. Невозможно было ей перечить.

Сабрина чуть опустила нижнюю губу так, чтобы док могла зажать ватой место укуса, которое было красным от крови. Доктор знала, что девушка может дернуться, когда почувствует ожог, поэтому придерживала ее лицо другой рукой. Сабрина не вздрогнула, когда ураган внезапной острой боли пронзил ее, лишь распахнула глаза и уставилась на женщину. Та тоже смотрела девушке прямо в глаза. Несколько сверху вниз, так как была выше Сабрины чуть ли не на голову. Они стояли настолько близко друг к другу, что теперь Сабрина могла без труда рассмотреть каждую черточку лица молодой женщины. Совершенно обыкновенного размера серые глаза, но из-за из их пронзительного выражения, из-за того, что они были единственно живыми во всем ее облике, они казались огромными. Ровные, слегка изогнутые брови, высокий открытый лоб, мягкая линия губ, темно-каштановые волосы, дорогие изысканные сережки в ушах, таинственного поблескивающие в лунном свете. Ничего необыкновенного. Почему же тогда Сабрина готова была стоять так еще очень и очень долго. Доктор видела, как взгляд девушки скользил по ее лицу, видела и читала в ее глазах все, что та в этот момент думала. Но не показывала ни единого признака обеспокоенности. Только отстраненный интерес, или даже… Сабрина так и не поняла, что именно. Понимание?

Губа Сабрины давно перестала жечь, и необходимости держать там вату с кислотой уже не было, но они продолжали стоять, глядя друг другу в глаза в обволакивающем бархатном сиянии луны. Доктор опустила руки, оставив ватный диск во рту пациентки.

– Как тебя зовут? – спросила Сабрина, отнимая его от губы, чтобы рассмотреть.

– Франсуаза, – ответила док.

– Франсуаза Пейдж, – Сабрина попробовала на вкус, как эти два слова сочетаются друг с другом.