Рассказы

Она помнилась ему высокой и стройной, а теперь оказалась маленькой и толстой. Он стеснялся ее разглядывать, боясь найти новые перемены. К тому же чувствовал, что она бесстрашно разглядывает его. И он подошел к окну. За окном серебряной фольгой сияла Волга, у причала стоял теплоход. Вдоль белого борта его шла надпись: «Добрыня Никитич». А на корме то же название, но в сокращении, слишком фамильярном для былинного богатыря: «Д. Никитич».

– Позвонила бы раньше, – сказал он. – У нас есть одна приличная гостиница…

– Мне здесь нравится, – сказала она, продолжая его рассматривать.

– Ну, как я? – спросил он. – Постарел?

– Не очень, – сказала она. – А я?..

– Ты тоже в хорошей форме, – соврал он.

– Врешь, я растолстела, – сказала она и засмеялась, мгновенно сократив расстояние между собою и девочкой Нонной с чернильным пятном на пальце.

– Я думала, ты придешь меня послушать, – сказала она, перехватив его взгляд. Концертное платье из черного кружева было разложено на кровати. – А ты забурел, начальничек…

– Могла пригласить, – сказал он.

– Это уже не то! Я думала, ты прочтешь афишу и придешь…

– Не видел, – сказал он. – Когда мне афиши читать? Я человек деловой. «Начальничек», как ты тут изволила выразиться…

– Не обижайся, Кулёк, – сказала она, – Это я так… Досадно, что ты меня не послушал. Я старинные романсы пела, бисировать пришлось восемь раз. Вот, цветы преподнесли…

Только сейчас он понял, что плетеная корзина с белыми и розовыми цикламенами – не инвентарная принадлежность гостиничного номера, а доказательство ее триумфа…

– Умница, – сказал он. – Я уверен, что ты пела отлично. А сейчас мы должны разработать программу действий. Начнем с того, что тебе неслыханно повезло…

– Может быть, ты сядешь? – сказала она.

– Не перебивай, «начальнички» этого не любят! Так вот, моя дорогая, тебе неслыханно повезло. Сегодня до семи я свободен. Пять часов свободы! Ты знаешь, что это в моей жизни? Я даже собрался на охоту!

– Ты еще охотишься? – спросила она. – С собакой? Надеюсь, ее зовут как-нибудь иначе?..

Он понял, что она намекает на то, как он, учась в пятом классе, принес в школу паспорт своей собаки и всем показывал. В паспорте значилось: «Владелец Кульков, порода – английский сеттер, пол – сука». И ниже – кличка Нонна.

Они посмеялись.

– Как я теперь понимаю, я здорово был в тебя влюблен, – сказал он. – Нет, Нонка. Теперь у меня Вега. Отличный пес, тоже легавая. Старушка, а работает великолепно! Слушай, поехали на охоту?

– Ты с ума сошел! А мой поезд?

– За час до отхода твоего поезда, в девятнадцать ноль-ноль, я буду уже в институте. У меня лекция по кибернетике…

– Ты слушаешь лекции? – спросила она.

– Чудачка, я их читаю… Ну, так поехали? Приняв решение, которое сам он считал оптимальным, Кульков был нетерпелив и не любил ждать, когда к тому же решению придут остальные. Так было и на заводе, и в главке, и дома, и теперь, когда она задумалась, словно что-то припоминая.

– Теряем время, – сказал он. – А денек-то! Как на заказ!..

Он невольно процитировал Васю и усмехнулся, поймав себя на этом. К этой роли он не привык. Просить, ждать… У него просили, от него ждали. А он требовал. «Давал команду». Приглашая домой гостей, говорил: «Я дал команду, будут пельмени»… А в министерстве язвительно замечали: «А Кульков все нас учит!» Но прислушивались к нему. То, чем занимался его завод, а значит, в первую очередь он сам, было столь значительно, что с ним нельзя было не считаться. К тому же он был на хорошем счету…

– Даю тебе десять минут на сборы, – сказал он. – Спускайся вниз, к машине…

Она еще колебалась.

– Я хотела, чтобы мы встретились все втроем, – сказала она. – Ты помнишь Саньку Гордеева? Он здесь!..

У нее был такой вид, словно она преподносит ему подарок.

– Ну, есть такой барбос, – сказал он. – Давно его не встречал… Как он?

– Устает, работает в сменах…

«Сейчас она скажет, чтоб я взял его опять к себе на завод», – подумал он и сказал:

– Оставался бы у меня. Я бы его двигал. Конечно, в меру его возможностей…

– Он говорит, что как раз этого не хотел…

– Чего именно?..

– Чтобы ты его двигал. Он предпочитает двигаться сам.

– Но что-то не очень получается, как я понял.

– Каждому свое… Ты же знаешь, у него никогда этого не было, – сказала она.

– Чего именно? – Разговор его раздражал, он был как непредвиденная задержка в пути.

– Умения командовать, – сказала она. – Он говорит, что ему легче сделать самому, чем заставить другого.

– Не надо все сводить к умению командовать, – сказал он сухо. – Тем более что ты до сих пор не выполнила мою команду. Я велел тебе быть внизу через десять минут – шесть из них уже прошло… Кстати, мы можем взять Саньку, в машине есть место. Он сегодня свободен?

– Да, он идет в ночную.

– Однако какая осведомленность! – сказал Кульков. – Итак, ты спускаешься вниз, мы заезжаем за Санькой и едем на острова. Задача ясна?..