Рассказы

Но это тоже ничего не значило. По крайней мере, для него. Арбатов звонил, когда вспоминал о ней, и она летела на его зов. А когда он не звонил долго, — очень долго, месяц, а то и больше, и Вика сходила с ума — начинала задумываться, что пора всё заканчивать. Как-нибудь, неважно как, но прекратить это сумасшествие. Потому что вздрагивать от каждого звонка уже невозможно, жить в тягостном ожидании, мучиться мыслями, что он просто забыл о ней, что для него всё кончилось, а она всё ждёт… Ожидание сменялось отчаянием, потом каким-то непонятным воодушевлением, что теперь всё у неё будет по-другому, можно будет начать сначала, зажить нормальной жизнью, родить ребёнка… А потом снова отчаяние. Круговорот и выбраться из него возможности не было. Потом Сашка звонил, и она готова была ехать хоть на другой конец страны лишь бы встретиться с ним, пусть всего на час.

Она любила его.

Иногда казалось, что кроме этой любви больше ничего в её жизни и нет. Всё проходило мимо. Улыбки любимых и родных людей, какие-то важные события и свершения, даже радости не было. Она чего-то добивалась, открывала новый магазин, заключала сделки, покупала новый дом, отмечала годовщину свадьбы, а сердце биться начинало, только когда он звонил.

У него родилась дочь. Об этом она узнала из газет и даже фотографию видела — Сашка с женой, а на руках держит ребёнка, совсем крошечного. С ней он никогда не заговаривал о своей семье, о дочке ни слова не говорил. Вика и имя из газет узнала, а не от него — Ольга. В честь матери.

Они жили в одном городе, а словно на разных планетах. Как-то столкнулись на каком-то мероприятии и прошли мимо друг друга. Скорее всего, от неожиданности. Зато он позвонил уже на следующий день. А однажды, когда Сашка пропал надолго, она не удержалась… Проклинала себя потом за это, мучилась, но так хотелось хоть одним глазком заглянуть в его жизнь. Что такого прекрасного в его жизни без неё? Что его там держит?

А вдруг врёт ей, и на самом деле любит жену?

Как-то она спросила, любит ли он дочку. Ведь никогда о ней не говорит. А Арбатов разозлился.

— Зачем тебе это знать?

Действительно, зачем?

Но она поехала к его дому и сидела в скверике на лавочке, пытая себя, казалось бы, простыми вопросами: что она здесь делает и что хочет увидеть? Как он выйдет из подъезда с семьёй? Как они с женой будут гулять с ребёнком, как он выйдет гулять с собакой…

Нет у него собаки. Он их терпеть не может, особенно маленьких.

Жену Сашкину действительно увидела, она вышла с ребёнком погулять. Сидела на соседней лавочке, с кем-то разговаривала по мобильному телефону, выглядела довольной жизнью, улыбалась и качала коляску. А вот с Викиной жизнью было что-то не так. У неё быть счастливой не получалось.

В Новый год она загадала совершенно безумное желание. Глупое и несбыточное. Чтобы не было этих пяти лет. Чтобы вернуться в тот день, когда ушёл Стас, хлопнув дверью. Кто знает, если бы она тогда не совершила ту ошибку, роковую, как кажется сейчас, вдруг бы всё сложилось по-другому? Тогда ещё не было в её жизни Арбатова, была любовь к Стасу, совсем другая, не такая патологически неправильная, как к Сашке. Если бы она осталась той девочкой, чуть наивной и доверчивой, вдруг бы всё сложилось по-другому?

Но какой смысл думать об этом? Ничего не изменишь.

— Ты грустишь, — сказал этим утром Ростик. — Что с тобой происходит?

Вика покачала головой и слабо улыбнулась.

— Ничего… Не знаю. Может, я устала?

— Ты слишком много работаешь. Не всё держится на тебе и мир не рухнет, если ты не придёшь сегодня на работу.

— Правда?

— Да.

— Тогда я не пойду…

Муж повернулся к ней и посмотрел чуть настороженно.

— Ты не заболела?

— Я не знаю, Слав.

Он затянул узел галстука и снял с вешалки пиджак.

— Отдохни. Позвони подругам.

— У меня нет подруг. У меня нет на них времени.

— Так заведи. Ты же встречалась с… как её… Юля?

— Когда это было?

— Позвонить не трудно. — Он наклонился и поцеловал её в щёку. — Позвонишь?

— Да. Я погуляю.

Конечно, Юле она звонить не стала. Они не виделись года полтора, с какой стати она стала бы ей звонить? Да и не хотелось, если честно. Единственное желание — забиться куда-нибудь в угол и поплакать вволю. Но чтобы обязательно потом кто-нибудь пришёл и успокоил. По голове погладил, посюсюкал как с маленькой, пообещал что-нибудь желаемое, но недоступное.

Но не было такого человека, который бы пришёл и посюсюкал.

— Вам что-нибудь ещё принести?

Вика посмотрела на чашку с чаем и шоколадное пирожное на тарелочке. Покачала головой.

— Нет, спасибо.

Официант молча отошёл, а Вика отвернулась к окну.

— Здравствуй.

Она повернула голову, почувствовав, как что-то ёкнуло внутри. Этот голос отозвался позабытой болью в душе.

— Можно я сяду?

Она засуетилась, занервничала, руки задрожали. Стала зачем-то передвигать чашку.

— Да, конечно, садись.

Он сел и посмотрел на неё, а Вика наконец выдохнула:

— Стас.

Он улыбнулся. Той самой, обаятельной и лёгкой улыбкой.