Рассказы

Это Марта-шерстяная-лавка, ты ее не помнишь, свихнулась на шерсти, вечно шерсть, шерсть, шерсть; велела - похороните ее в кофте вязаной, такой лиловой, но муж ни в какую. Он в Индии был. А тут твой дядя Морган, - сказала Хетти, из кидуэлльских Морганов, помнишь? - стоит на снегу.

Гермион переворачивает страницу.

А это Майфони, ни с того ни с сего, помню, тронулась. Когда кормила. А это твой двоюродный брат Джим, священником был, пока не дознались. А вот и наш Берил, - сказала Хетти.

Но все время она говорила так, будто повторяла урок: любимый урок, затверженный наизусть.

Мы поняли, что они с Гермион просто ждут.

И вот Гермион опять переворачивает страницу. И по таинственным их улыбкам нам ясно, что того-то они и ждали.

Моя сестра Катинка, - сказала Хетти.

Тетя Катинка, - сказала Гермион. Они склонились над фотографией.

Помнишь тот день в Эбериствич, Катинка? - тихо спросила Хетти. - Когда мы с хором ездили на прогулку?

На мне было новое белое платье, - сказал новый голос.

Лесли вцепился мне в руку.

И соломенная шляпа с птичками, - сказал ясный новый голос.

Губы у Гермион и у Хетти не шевелятся.

Я всегда любила птичек на шляпе. Только перья, конечно. Это было третьего августа, мне было двадцать три.

Двадцать три тебе исполнилось в октябре, Катинка, - сказала Хетти.

Да, верно, солнышко, - сказал тот голос. - Я же была Скорпион. И мы еще встретили на променаде Дугласа Пью, и он сказал: "Ты сегодня как королева, Катинка", он сказал, "Ты сегодня как королева", он сказал. Почему эти два мальчика заглядывают в окно?

Мы бежали по гравиевой дорожке за угол дома, потом по улице, через дугу Святого Августа. Дождь, грохоча, громил и топил город. Здесь мы остановились перевести дух. Потом пошли дальше сквозь дождь. На углу Виктории мы снова остановились.

Пока, старик, - сказал Лесли.

Пока, - сказал я.

И мы пошли каждый своей дорогой.