Рассказы

Нету. И никто мне по рекомендации не звонит. Сижу, пью пиво на берегу Красного моря. В полном неведении о новостях с Родины, где у меня в дачном сортире висит Кристиночкина «Книга мёртвых». Которая благодаря Кристиночке стала «Книгой живых».

Одно только утешает: мы их всех сделаем! Лет через пятнадцать. Золотую коронку даю. Кристиночка Птичкина, не подведи!..

Где родился, там и поженился

Никто не мог ожидать, что Федька Сибикин и Ленка Баш поженятся. Что угодно, только не это.

Они десять лет учились в одной школе. В моём классе. Я всё это хорошо помню. Все их контакты свелись к тому, что однажды в шестом классе Федька легкомысленно наклеил Ленке жвачку на косу. За это Ленка зажала Сибику (это его прозвище) в угол и долго, всю перемену, то есть двадцать минут, методично била Сибику Сибикиным же ранцем по голове. Удары были страшные. Ленка — она такая. Больше Сибикин с Баш не общались.

Потом они учились в университете, правда, на разынх факультетах. Но, поскольку факультеты находились на соседних этажах, федькин юридический — на седьмом, ленкин исторический — на шестом, они виделись часто. Чаще всего в столовке на пятом. «Привет — привет» — и больше ничего.

Потом прошло еще десять лет. Ленка и Федька, что называется, ходили в браки, и неоднократно, выходили из них, пока, наконец, на юбилейном вечере школьных выпускников (пятнадцать лет окончания) не познакомились. Причём Сибика просто апокалиптически упился и потерял ключи от своей квартиры. Товарищи, включая меня, доставили тело Сибики до Ленкиной квартиры, которая была рядом со школой, чтобы Федька перекантовался до утра на кухонной раскладушке. Но Федька Сибикин остался у Ленки навсегда.

Ещё более неправдоподобной, но поучительной эта история покажется, если кратко углубиться в биографию героев.

Федя Сибикин был известен всему нашему району. Прозвище его было — Сибика.

У нас вообще почему-то была продуктивна такая модель: Витька Малюгин — Малюга. Андрюха Терёхин — Терёха, Вахтанг Гигаури — Гига, и даже Феликс Фогельсон — Фога. Я был, разумеется, Ела.

Исключение составлял только один человек — Саша Ли, наполовину кореец. Его короткая фамилия никак не растягивалась в нечто подобное Малюге или хотя бы Гиге. Поэтому его все уважительно называли «Сися». Дело в том, что он был очень большой и сильный. «Сисю» он воспринимал как должное. А вот за оскорбительное «Сиська» Саша мог дать в лоб.

Клички настолько плотно въелись в наши детские советско-дворовые мозги, что имена и фамилии отошли на второй план.

Сейчас перед гуляньем дети перезваниваются по мобильнику, а тогда, сорок лет назад, было принято заходить за друзьями домой. Это был целый обряд. Родителям надо было сказать с такой наивно-умоляющей интонацией, делая рыдающие ударения на каждом слове:

— Здравствуйте, а Витя выйдет?

Или:

— Здравствуйте, а Федя выйдет?

Но часто получалось не так. Как-то само собой выстреливало:

— Здравствуйте, а Сиська выйдет?

Один раз я так и сказал, зайдя за Сашей. Мама Саши, Зинаида Сергеевна, как ни в чём ни бывало:

— Сиська завтракает. А ты — Ела?

Я совсем опешил.

— Я… ел…

Зинаида Сергеевна крикнула куда-то в недра квартиры:

— Сиська, к тебе Ел пришёл.

Но я отвлёкся. Сибика был известен всему району. Потому что он был бабник. Но он был не просто бабник. Дело в том, что Сибика выбирал себе какие-нибудь экзотические объекты ухаживания, то есть иностранок. Потом, уже во времена перестройки, у него появилась новая кличка — Экзот. Но «Экзот» не убил «Сибику». Для всех он так и остался Сибика.

Когда мы учились в школе, был Советский Союз. И бурятки, молдаванки или грузинки экзотикой не считались. Зато в соседней школе училась болгарка Росица.

Сибика ухаживал за Росицей весь седьмой класс. Летом Росица уехала в Болгарию. Сибика страдал несколько месяцев, пока Сибикины родители не уехали на год в ГДР вместе с Сибикой.

Из ГДР Сибика вернулся в девятом. Он был крутой: у него были джинсы, жвачка и магнитофон. А ещё — пламенная любовь к Катрин. Он постоянно показывал мне её фотографию. С фотографии смотрела миловидная блондинка с волевым подбородком в форме совковой лопаты и широко распахнутыми глазами, похожими на две удивлённые голубые яичницы.

Они переписывались пару лет, пока, уже в университете, Федя не влюбился в кубинку Флорес.

Девушка Флорес училась на философском факультете, который находился на одиннадцатом этаже. Она писала курсовую работу на тему: «Революционные идеи Че Гевары в советской партийной прессе 70-ых годов». На настойчивые предложения Феди выйти за него замуж, подарить ему сомбреро и уехать с ним на Остров Свободы, девушка Флорес не менее настойчиво отвечала ему по-испански:

— Примеро, Теодор, ай ке формар ла басе материаль.

Что значило: «Сначала, Федя, надо сформировать материальную базу». То есть голож…ый совок Сибика кубинской революционерке был не нужен.