Рассказы

— Что, Илья Григорьевич, значит, говорите, у этой кормушки только одна функция?

— Ну не две же! — хмыкнул смотритель.

— Две, Илья Григорьич. Две. Она еще нашим президентом работает.

Смотритель хохотнул и покрутил пальцем у виска.

— Странное дело, студент! Вроде бы, по башке сегодня — я получил. А чушь несусветного — ты порешь! Ладно, посиди пока, а я за кормом схожу. А то тут в одной много, а в другой уже мало. А старик мне строго-настрого завещал кормушки равномерно наполнять!

Человеческие люди

Голос мужика, который, войдя в вагон, затянул свою обычную телегу, проникал в сонное утреннее сознание не глубже, чем стандартная фраза из динамиков: «Осторожно, двери закрываются! Следующая станция — Парк культуры». И то, и другое обращение к пассажирам стали для Виктора неотъемлемыми звуковыми атрибутами станции Киевская кольцевой линии метро.

На мужика Виктор давно уже перестал обращать внимание. А первый месяц, как устроился на работу и стал ездить утром по кольцу, все удивлялся — как же так? Сидел Виктор обычно в первом вагоне, и почти каждый раз, чаще — на Киевской, реже — на Парке культуры, в вагон заходил мужчина в драной синей телогрейке и работал номер в классическом разговорном жанре: «граждане-пассажиры-извините-что-я-к-вам-обращаюсь». Наблюдая этого персонажа, практически, ежедневно, Виктор стал думать, что, может, мужик и вправду отрабатывает номер. В смысле — актер, готовится к исполнению роли. Серьезно подходит к делу. Или просто тренинг какой-нибудь по психологическому раскрепощению личности. Ну не может же быть у настоящего профессионального попрошайки такого несерьезного подхода к работе — каждый день, неделю за неделей, в одно и то же время в одном и том же месте объявлять, что вчера у него украли деньги и билет на поезд! Пассажиры-то ведь тоже, в большинстве своем, одни и те же тут ездят. Они уж знают этого «пострадавшего», как облупленного. А он им каждый раз: «Сам я из Харькова, был здесь в командировке. Вчера я собирался уезжать домой, но по дороге на Киевский вокзал на меня напали, ударили по голове, и пока я был без сознания, с меня сняли плащ, в карманах которого были деньги, билеты…» И так далее. Словом: «Помогите, если есть у вас возможность». В конце концов, Виктор решил, что попрошайки московского метро просто вовсе уж обнаглели и совершенно перестали заботиться хотя бы об элементарной культуре обслуживания обираемых лохов. В офис Виктор начал ездить с конца апреля, сейчас уже начинался сентябрь, а «командировочный из Харькова» на станции Киевская все так же регулярно наносил визиты в первый вагон.

На выходе из метро утренний сентябрьский холодок прибавил немного бодрости. Но спать все равно хотелось. А ведь сегодня, если все сложится… Сегодня вечером предстояла встреча с Леной. И Лена знала, что родители у Вити на даче, и, в общем-то, все, по идее, шло к тому, что спать придется не очень много.

— Широко шагает молодой эксперт!

Виктор обернулся. Сзади во весь рот улыбался Степан:

— Я вас категорически приветствую, господин Матвеев!

— Привет, — ответил Виктор, пожав протянутую руку. (Как там было сказано у Кнышева? «Чувство, возникающее при приближении доброго, но глупого человека.»)

Рабочий день начался.