Рассказы

Как мне рассказали земляки, далее произошло что-то ужасное. Тимур упал на землю и стал биться в судорогах, поднялась пыль, зазвенели пчелы, отлетела в сторону какая-то плошка. К брату на помощь метнулся Васил и, мигом сообразив, сунул ему между зубов ручку деревянной ложки, которую Тимур тут же – щелчком – перегрыз, как дудочку вермишели…

– Успокойся, дорогой, успокойся… – бормотал Васил. – Он контуженый… успокойся…

Тимур хрипел и выгибался возле ног приезжих.

– Поехали! – скомандовал, морщась и отступая к белой "Волге",

Курбанов. – Они тут разберутся. Алкоголики!..

– Да это провокация! – махнул рукой Саватеев. – Картинку гонят!

И вот этой фразы не смог простить ему Васил.

Отпрыгнув от брата, он цепко ухватил за руки Саватеева:

– Провокация?! – дернул, сорвал того с ног и, раскрутив вокруг себя, как это ныне делают фигуристы друг с другом на льду, швырнул с крутого берега. – Хасрат! (Жалкая тварь!)

Слышно было, как Саватеев шлепнулся в воду и метался там в камышах.

– Как вы смеете?! – завопили помощники.

Васил, не отвечая, задом к ним, склонился над братом. Тот стонал, дергал ногами.

Дождавшись мокрого помощника, гости из райцентра быстро укатили.

Через два часа явилась милиция, Васила арестовали.

– Мне мама писала, посадили и Тимура, – напомнил я новым пасечникам.

– Да. Тут такое дело. – И земляки поведали конец этой истории.

На суд в райцентр, когда судили Васила, явился его брат Тимур.

Его не хотели в зал с портретами и красным знаменем впускать, но он был прилично одет, побрит, спокоен. Сказал:

– Я дам показания.

Кое-кого смутила сумка у него в руках, в ней что-то глухо жужжало.

– Приемник купил, – объяснил Тимур. – Щищас выключу.

И когда начался суд и человек, издевавшийся над Василом, Саватеев, принялся лгать: дескать, Васил, алкоголик, не умеющий владеть собой, напал на него только потому, что он, Саватеев, покритиковал его мед,

– Тимур поднялся с места:

– Земляки! Кто из вас скажет, что у нас мед плохой? Если кто-то скажет, я сто рублей дам… а сам щищас залезу на крышу и прыгну!

В зале зашумели, судья потребовал немедленно вывести из зала гражданина Тимура Салахова.

– Хорошо, я уйду, – сказал Тимур, – но я оставлю моих заместителей.

– И он раскрыл сумку.

Рой пчел – там был именно рой – он, как шаровая фиолетовая молния, выкатился и, поднявшись, грозно гудя, поплыл над всеми. Толпа закричала.

Тимура арестовали. Суд продолжил свою работу через неделю и постановил: по статье "угроза убийства" присудить Васила Салахова к семи годам исправительно-трудовых работ в колонии строгого режима, а его брату дать, как сообщнику, три года.

Их отправили в Сибирь, в поселок Громадск Уярского района

Красноярского края…

Выслушав земляков, я попросил передать женам осужденных мой запоздалый подарок – привезенные для пасечников грубые, как из мрамора, синие американские джинсы.

– Пусть перешлют. Может, там пригодятся.

– Если не отберут милиционеры, – печально ответили мужики. – Хорошо, если обменяют на еду.

Прошло около тридцати лет. Насколько мне известно, Тимур и Васил в родные края из Сибири не вернулись.

Надеюсь, что, если старики сейчас живы, они держат пасеку. У них всегда был настоящий мед. Они были честные люди. Сахаром пчел не кормили. Манной каши для густоты не подмешивали. И конфетной патокой для объема мед не заливали.

Сегодня две трети меда на базарах – подделка.

ИГРА

1.

– Что так согнулся? У тебя что-то за ночь отросло? – хихикнула сестренка, глядя на Антошу, который проковылял, стыдливо сломавшись в поясе, из постели к ванной.

Ужасно смутившись, братик прошипел:

– Д-дура! – и исчез за дверью. И добавил со злостью.. – Мочалка!..

Но это слово он пробормотал, лишь когда закрылся. Он никогда не сказал бы этого в глаза – Антоша обожает свою сестру-красавицу.

А она все равно, конечно, догадалась, что он продолжает за дверью сердиться.

– Да ладно уж!.. – засмеялась во все горло и, утвердив перед собой на столе зеркальце с картонным откидным хвостиком, принялась очень серьезно намазывать кремами и румянами свое юное личико.

Все знали: и мама, и Антошка, и соседи по лестничной площадке, и подруги по школе: у Калабутиных грядет свадьба. Обещал и отец из тайги приехать, где он зарабатывает, валя для китайцев лес.

Жених – классный паренек Сашка Беглов со смеющимися зубами, они у него чуть спутаны спереди, как лапшинки. Говорит быстро, скороговоркой – время экономит. И голова обрита наголо (такая у крутых мальчишек нынче мода). Он с серебряной медалью окончил школу, и через год его должны взять в армию. Только не должны бы взять – он один у своей матери. Отца-то у него нет. А если Сашка женится да еще ребенка родит, то в армию не возьмут долго. Говорят, до 27 лет.