Рассказы

Через некоторое время поглощенность Конрадина сараем для инструментов начала привлекать внимание его стражницы. "Для него вредно даром проводить там время в любую погоду", живо решила она и как-то утром объявила за завтраком, что назавтра курица будет продана и унесена. Она уставилась на Конрадина своими близорукими глазами, ожидая вспышки ярости и горя, которую готова была подавить потоком великолепных заповедей и увещеваний. Но Конрадин не ответил ничего: нечего было говорить. Наверное, что-то в его побелевшем лице вызвало у нее приступ малодушия, ибо к вечернему чаю на столе был торт, деликатес, который обычно она запрещала на основании того, что он ему вреден, и потому что его приготовление "требует хлопот" - ужасный недостаток в глазах женщины среднего класса.

"Я думала, ты любишь тосты", воскликнула она с обиженным выражением лица, заметив, что он ни к чему не притронулся.

"Иногда", сказал Конрадин.

Этим вечером в поклонении Богу сарая в клетке была инновация. Конрадин имел обыкновение петь хвалы, сегодня вечеров он просил о милости.

"Сделай для меня одно дело, Средни Ваштар."

Дело не было особенно трудным. Так как Средни Ваштар был Богом, он должен был это знать. И всхлипнув при взгляде на другой пустой угол, Конрадин возвратился в мир, который так ненавидел.

И каждую ночь в желанной темноте своей спальни, и каждый вечер в полутьме сарая для инструментов звучала горькая литания Конрадина: "Сделай для меня одно дело, Средни Ваштар."

Мисс ДеРопп заметила, что визиты в сарай не прекратились, и в один из дней она совершила для инспекции далекое путешествие.

"Что ты держишь в запертой клетке?", спросила она. "Мне кажется, это морские свинки. Я хочу, чтобы всех их убрали."

Конрадин плотно сжал губы, но Женщина до тех пор обыскивала его спальню, пока не нашла заботливо припрятанный ключ, и немедленно замаршировала к сараю, чтобы завершить свое открытие. Стоял холодный день, и Конрадину было приказано оставаться дома. Только из дальнего окна столовой можно было разглядеть дверь в сарай и именно там устроился Конрадин. Он увидел, как Женщина вошла, а потом вообразил, как она открывает дверь в священную клетку и всматривается близорукими глазами в густую соломенную постель, где прячется его Бог. Наверное, со своей бестактной нетерпеливостью она тыкает солому. И Конрадин в последний раз страстно выдохнул свою мольбу. Но еще молясь, он понял, что не верит. Он знал, что Женщина сейчас вернется с кривой улыбкой, которую он так ненавидел на ее лице, и что через час-другой садовник унесет его чудесного Бога, не Бога больше, а просто коричневого хорька в клетке. И он знал, что Женщина всегда одержит триумф, как одерживает триумф сейчас, и что он будет расти еще более болезненным от ее пестования, доминирования и превосходящей мудрости, пока в один прекрасный день с ним больше уже ничего не будет происходить и доктор окажется прав. И от жгучей боли и унижения собственного поражения он начал громко и вызывающе петь гимн своему грозному идолу:

"Средни Ваштар идет вперед.

Его мысли красны, его зубы белы.

Враги призывают к миру.

Но он несет им смерть.

Средни Ваштар Великолепный." А потом он вдруг прекратил свое пение и ближе приникнул к оконной раме. Дверь в сарай все стояла нараспашку, как была оставлена, и медленно текли минуты. Это были долгие минуты, но тем не менее они текли. Он следил, как скворцы бегали и летали небольшими группами по лужайке; он снова и снова пересчитывал их, одним глазом всегда оставаясь на колеблющейся двери. Горничная с кислым лицом пришла накрыть стол к чаю, а Конрадин все стоял, ждал и следил. Надежда по миллиметрам поднималась в его сердце и теперь победный взгляд начал поблескивать в его глазах, которые до сих пор знали только печальное терпение поражения. Почти не дыша, с тайным ликованием, он снова начал пэон победы и опустошения. И наконец, его глаза были вознаграждены: из двери выскользнул длинный низкий желто-коричневый зверь с глазами, помаргивающими в слабеющем дневном свете, и темными влажными пятнами на шерсти вокруг челюстей и на шее. Конрадин Упал на колени. Громадный хорек проложил путь к небольшому ручью у подножия сада, полакал секунду, потом пересек маленький дощатый мостик и исчез из вида в кустах. Таким был уход Средни Ваштара.

"Чай готов", сказала горничная с кислым лицом, "где же госпожа?"

"Oна недавно пошла в сарай", ответил Конрадин.

И когда девушка пошла звать госпожу к чаю, Конрадин выудил из ящика буфета вилку для тостов и начал самостоятельно поджаривать тост из кусочка хлеба. И во время его поджаривания, намазывания толстым слоем масла и медленным удовольствием поедания Конрадин прислушивался к шумам и к тишине, которые короткими спазмами ниспадала за дверью столовой. Громкий глуповатый визг девушки, ответный хор удивленный восклицаний из области кухни, нестройные звуки шагов и торопливые призывы о помощи снаружи, а потом. после некоторого затишья, испуганные всхлипывания и неровная поступь тех, кто нес в дом тяжелый груз.