Рассказы

От волнения он забыл объявить название стихотворения. По залу прокатился смешок, а потом ребята притихли и слушали со вниманием. Когда Ваня кончил, Виктор Семенович сделал ему несколько замечаний и попросил прочитать еще раз. Ваня выполнил все указания и, к великому огорчению Феди, был принят в кружок. Его даже назвали способным. Но все это было уже позади. Позади было и сегодняшнее занятие, на котором Виктор Семенович читал отрывки из пьесы Островского «Свои люди — сочтемся». Некоторые сцены из этой пьесы он хотел поставить с ребятами-старшеклассниками.

— Одну из ролей сыграет Ваня Чугунов, — сказал тогда учитель. — Мне кажется, он хорошо с ней справится.

Во время чтения Ваня примерял себя то к одной, то к другой роли и, наконец, пришел к заключению, что больше всего его «актерские данные» подходят к роли Подхалюзина. Голос у Вани был сильный, черты лица, как он сам считал, волевые. Вот только рост не совсем удался. Ну, да это не беда. Во время представления можно подложить в сапоги бумаги, и все будет в порядке. Однако Виктор Семенович поручил Подхалюзина девятикласснику Борису Косторскому.

«Ладно, — мысленно согласился Ваня, — сыграю стряпчего, тоже хорошая роль».

Но и тут Ваню ожидал жестокий удар. Стряпчего тоже отдали старшекласснику.

— А Чугунов сыграет у нас Тишку, — услышал Ваня голос учителя.

— Кого? — растерянно переспросил он и помрачнел.

— Тишку, мальчика на побегушках, — повторил Виктор Семенович и, сказав, чтобы к следующей репетиции ребята переписали свои роли, окончил занятие.

Из школы Ваня шел один. Всю дорогу он ругал себя за то, что сразу не отказался от роли. И дома у него был такой сердитый вид, что сестренка не выдержала и затеребила Ваню.

— Ну, что ты все молчишь?

— А мне теперь много говорить не полагается, — усмехнулся Ваня. — Роль такую дали. В ней всего несколько слов.

— А когда на представление приходить? — обрадовалась Оля.

— Отстань, — отмахнулся от нее Ваня и сокрушенно вздохнул.

Весь вечер Ваня не знал, чем бы заняться, чтобы хоть немного отвлечься. Он попробовал помочь матери сосчитать дневные расходы, но сложил килограммы с рублями и, все перечеркнув, взялся за уроки. После уроков, которые, кстати сказать, он тоже выучил сегодня несколько хуже обычного, Ваня прямо из-за какого-то пустяка повздорил с сестренкой. В общем вечер прошел очень невесело. Да и спалось плохо. Три раза Ваня видел один и тот же сон. Будто он вышел играть Тишку, а говорит все за Подхалюзина. Приснится же такое!

На следующее утро Ваня пошел в школу рано. Он волновался: решил встретить Виктора Семеновича на улице, чтобы поговорить с ним наедине. Но когда в конце переулка он увидел знакомую фигуру учителя, решимость вдруг оставила его. «Ведь если я откажусь от роли, — подумал Ваня, — тогда, пожалуй, Виктор Семенович меня совсем из кружка исключит. Уж лучше сыграть как-нибудь Тишку, зато в следующий раз сам попрошу хорошую роль», — решил он и, поравнявшись с учителем, поздоровался.

— А, Чугунов, здравствуй! Ты что такой невеселый? — спросил Виктор Семенович.

— Да уж очень роль мне не нравится: маленькая она. Даже играть нечего, — с горечью заговорил Ваня.

— Роль, конечно, у тебя не главная, это верно, — согласился учитель, — но там есть что играть. Как это Тишка говорит: «Эх, житье, житье! Чуть свет, ты уже полы мети. А потом по лавкам бегай. А если проштрафишься, так либо сам, либо приказчики взбучку дадут». Так ведь, кажется?

Ваня уныло покачал головой в знак согласия.

— За этими словами целая жизнь стоит, — сказал учитель. — Вот ты и попробуй показать ее. Подумай хорошенько над ролью. Ведь с такими Тишками ты встречался не раз.

— Это где же? — удивился Ваня.

— А «Ваньку Жукова» помнишь? Разве у него ничего нет общего с Тишкой?

«А ведь верно, — подумал Ваня. — Ваньке тоже чуть ли не каждый день выволочка была».

После уроков Ваня зашел в школьную библиотеку и перечитал «Ваньку Жукова».

«Наверное, у Тишки тоже отца с матерью не было. А то чего бы ему в услужение к чужим идти?» — подумал Ваня и, возвращая книгу, спросил:

— У вас нет еще таких же рассказов про мальчиков, которые у чужих людей жили, вроде Ваньки?

Библиотекарша дала Ване две новые книги.

— У Мамина-Сибиряка прочитай рассказ «Вертел», а у Андреева «Петька на даче». А в томике Чехова посмотри еще рассказ «Спать хочется».

— Так там про девчонку, а ему про мальчишек нужно, — заметил стоящий за Ваней мальчик.

— Ладно, прочитаю и про девчонку, — сказал Ваня, очень довольный, что нужные ему книги нашлись.

Он прочитал все три рассказа. Особенно большое впечатление произвел на него рассказ Чехова «Спать хочется».

Целый день трудилась тринадцатилетняя нянька Варька на своих хозяев. Даже по ночам не отдыхала. Все ребенка качала. А хозяева еще били ее.

Хорошо запомнился Ване и вечно голодный Прошка из рассказа Мамина-Сибиряка «Вертел». Ваня так ясно представлял себе Прошку, что ему теперь уже хотелось сыграть такого мальчика, чтобы показать ребятам, как тяжело жилось сиротам в те времена.