Рассказы

Никто из нас не знает, каково это — летать на маленьком разведчике. Ускорение сжимает тебя будто тиски, вдавливает в кресло, и вот ты уже не можешь дышать, ничего толком не видишь и почти не соображаешь. А потом вдруг появляется ослепительное сияние, крутящаяся световая спираль, и ты оказываешься в какой-то другой вселенной, полной серых теней, от вида которых голова идет кругом. Спустя некоторое время (оно зависит от того, сколь дальний путь вам надо проделать в линейном пространстве) вы опять попадаете в нашу привычную вселенную и начинаете изумленно моргать, потому что расположение звезд уже совсем не такое, как раньше, а невдалеке плывут незнакомые планеты. Жуть, да и только!

Но то, что произошло с Уиллом Хоклайном, было неизмеримо хуже. За несколько секунд до разгона Маленький Джон № 5 завопил: «Прямое попадание!»

— Дело дрянь, — сказал Уилл Хоклайн, — но все равно будем продолжать обратный отсчет и стартовать, что бы там ни случилось!

В этот миг их закружила сверкающая спираль, и они оказались в сером мире. И тут — трах! бах! бух! — что-то начало ломаться и разваливаться во внутренностях разведчика. Огни погасли, потом засияли, потом потускнели.

— Оцени ущерб! — велел Уилл Хоклайн, и Маленький Джон тотчас огласил целый список повреждений — одно другого страшнее.

— Ты можешь найти Ионну? — спросил Уилл. Больше всего он боялся за нее.

— Она на поверхности Орела!

— В плену! — прошептал Уилл Хоклайн, и вдруг внутри поднялась волна какого-то неведомого ему доселе чувства. — По крайней мере, она жива, полуутвердительно-полувопросительно добавил он.

— Она жива, — сказал Маленький Джон. — Но с ней там что-то делают.

Да, с ней что-то делали. Она лежала под силовым лучом, и страшный свет озарял ее, пронизывая, казалось, насквозь. Над нею склонился один из членов Мозгоскопа. Не могу сказать вам, как он выглядел, потому что и мне этого никто не говорил. Знаю только, что он был неописуемо ужасен, а посему, даже знай я, какова его наружность, я все равно не стал бы рассказывать вам о ней.

Существо из Мозгоскопа сказало:

— Мы ввели в твою кровь вещество, которое тебя убьет, да не просто убьет, а убьет по-особенному. Есть противоядие, но через какое-то время оно уже не подействует, и ты очутишься в мире страшных видений, таких страшных, что сама возжелаешь смерти, лишь бы избавиться от них. Так что давай поспешим. Отвечай-ка быстренько на мои вопросы. Какое у тебя задание? Что за работы велись в вашем Центре Времени? С кем ты должна была выйти на связь, когда мы захватили твой корабль?

Вопросы, вопросы, вопросы…

Ионна лежала молча. Лишь однажды она произнесла:

— Маленький Джон № 12 был прав.

Никаких объяснений она дать не пожелала. Потому что, когда поисковый луч с Орела зацепят их корабль. Маленький Джон № 12 сказал ей — тихо, как обычно говорят все Маленькие Джоны:

— Вероятность побега ничтожно мала. Моя способность к сокрытию информации, которую они потребуют от меня и от нашего компьютерного банка, тоже ничтожно мала. Следовательно, есть лишь одна разумная линия поведения. Я счастлив, что был знаком с тобой, Ионна Веррет, — с этими слотами он улыбнулся ей и умер.

Потрясение и страх не помешали ей подумать о клонах, о том, каково это — быть клоном и жить среди клонов. Он был столь же реален, как и она сама, но смерть для Маленького Джона — нечто совсем другое, непохожее на смерть человека. Ведь всем Маленьким Джонам известно и доступно то, что знал, думал и чувствовал Маленький Джон № 12. Значит, в каком-то смысле он продолжает жить в каждом из своих собратьев, а это — уже нечто большее, чем просто память.

И теперь, когда она беспомощно лежала в пучке света, слова Маленького Джона № 12 продолжали звенеть у нее в ушах: «Есть лишь одна разумная линия поведения…» Она прикрыла глаза. Но Ионна не умела умирать так же, как клоны. Да и не знала — во всяком случае пока — хочется ли ей этого.

Жгучий свет. Вопросы, вопросы, вопросы. Они сыплются на нее, как капли дождя. И лицо существа из Мозгоскопа (если его можно назвать лицом) становится все больше и больше, заполняя собой всю комнату, весь мир, всю вселенную, окружающую этот мир; мокрые поры на коже превращаются в пещеры, и из них лезут ужасающие создания с острыми ядовитыми зубами, издающие звуки, которые вселяют еще больший страх, чем сам их облик, — звуки, похожие и на рык, и на вой, и на визг одновременно. А потом — новые страшные образы, какие-то громадные трясущиеся и дрожащие, как желе, твари, от которых оторопь берет. И шум, шум, шум!

Потом вдруг — мертвая тишина, настолько внезапная, что становится больно. И в тусклом мерцании света — Уилл Хоклайн. Он стоит и улыбается ей, и она — наконец-то! — видит эту улыбку. Его взор прикован к ее глазам, его рука тянется к ней, потом он распахивает объятия и… Откуда-то снизу появляется копье из белого металла. Оно пронзает грудь Уилла, и его багровый наконечник выходит из головы юноши. На лице Уилла выражение изумления. Наконец-то Ионна нашла в себе силы закричать, но вокруг уже кромешная тьма, и девушка исчезает куда-то…