Рассказы

Она взглянула на часы и сунула руку под подушку, чтобы достать пульт дистанционного управления телевизора. Телевизор она любила и без смущения в этом признавалась. Особенно она пристрастилась к телевизору в последнее время. И еще она обожала именно этот телеприемник, ей нравилось смотреть на него даже тогда, когда он не включен. Этим вот телевизором Хьюберт пытался убить ее, и она, в общем-то, помогала ему.

Этот телевизор — не чета птичьей кормушке. Там тетушка только и делала, что понукала Хьюберта. В случае же с телевизором она подала идею, убедила Хьюберта в необходимости ее реализации, а затем старательно разыгрывала дурочку, причем Хюберт так и не понял, что она далеко не так глупа, что она всего лишь играла роль простодушной старушки. А Хьюберт — тетушка скрепя сердце признавала это — в работе над телевизором проявил изрядное упорство и прилежание. На этот раз Хьюберт изменил себе и настойчиво добивался своей цели.

Уже много времени прошло с тех пор как он впервые попытался убить ее. Поводом тогда послужила Сюзи Варина. Наверное, у него много накопилось за долгие годы, но именно Сюзи стала последней каплей. Сюзи была у них прислугой, и тетушка, подумать только, тетушка, как последняя дура, предоставила ей кров. Она, тетушка, не предполагала, что Хьюберту придет в голову связаться с женщиной, и тем паче с Сюзи. Да, она ошиблась. Она прекрасно разбиралась в денежных вопросах, в простых механизмах, в птицах, в хронометрах, но за всю свою долгую и полную забот жизнь (в кошельке у нее никогда не было незаработанного цента) она так и не научилась ориентироваться в хитросплетениях отношений между мужчиной и женщиной. В этой единственной области она могла допустить ошибку — и допустила. Сюзи была маленькой хищницей, пронырливой и алчной. О Хьюберте старуха судила в общем-то верно, он не подошел бы к женщине, даже встретив ее на необитаемом острове, настолько непоколебимо он был убежден в своей непривлекательности. Но он, как и его тетушка, не принял во внимание дьявольское мастерство лести, которым в совершенстве владела Сюзи. Похвали мужчину за его мужские качества, и можешь из него веревки вить. Так что Хьюберт, чей опыт в общении с противоположным полом сводился к игре в почту в десятилетнем возрасте (тогда все девочки, не сговариваясь, отправили его в ящик для писем, не нашедших адресата), стал легкой добычей. Завоевать его сердце львице Сюзи было ничуть не труднее, чем скатиться на лыжах с пологого склона.

Роман Хьюберта и Сюзи продолжался несколько месяцев прямо под носом тетушки, в ее собственном доме. Их шашни сходили им с рук не только потому, что Сюзи держалась очень скромно, то есть выбрала разумную тактику для достижения своих целей, и не только потому, что старая тетушка не была настроена на данную волну. Хьюберт был настолько ошарашен тем, что с ним произошло, что впал в оцепенение, и родная тетушка, самая близкая его родственница, считала, что он ведет себя, как всегда. Он не пропадал по ночам, двигался, как обычно, то есть словно во сне, и даже не предался мотовству интересы Сюзи простирались несколько далее новых шляпок. Этого обстоятельства старая леди, разумеется, так и не узнала, даже после того, как обнаружила опасность и молча ликвидировала ее источник.

Тайна раскрылась совершенно случайно. Однажды в половине третьего ночи тетушке зачем-то вздумалось глянуть с лестницы вниз, и она увидела, как ее племянник выходит почему-то из столовой да еще посылает в сторону двери воздушный поцелуй. Она отступила в темный угол, и племянник прошествовал мимо нее по лестнице, блаженно улыбаясь. В руках у него были не только туфли, но и нижнее белье. Не заметив слежки, Хьюберт проследовал к себе в комнату и заперся изнутри. Тем временем старая дева, необыкновенно подвижная для своих лет, молнией метнулась вниз и застыла на пороге столовой.

На толстом меховом коврике были расставлены в ряд четыре массивных стула старинной работы. На спинке ближнего к двери стула висела темная блузка и белел лифчик, а возле дальнего стула стояла парализованная страхом и яростью Сюзи Карина. На ней была юбка, соответствующая блузе. В комнате было темно, но картина эта навсегда отпечаталась в памяти обеих женщин. Опомнившись, Сюзи шагнула назад и растворилась во мраке. Ничтоже сумняшеся тетушка подошла к каморке дворецкого — именно там скрылась Сюзи, — захлопнула дверь и задвинула тяжелый засов. Затем она стремительно прошла в кухню и заперла каморку дворецкого с другой стороны. И все это время в доме стояла мертвая тишина, нарушаемая только лязганьем засовов. Никто не произнес ни слова.