Рассказы

- Она пыталась надеть тебе шляпу прямо на голову, - объяснил сторож. - Обычно это у нее получается довольно точно.

- Вот как? - Перкинс поймал шляпу и, открыв рот, смотрел на завихрение.

- Убедился? - спросил старик.

- Ну, ну... - Он еще раз посмотрел на свою шляпу, потом на смерчик. Паппи, я чувствую, мне надо выпить.

Они пошли в сторожку; Паппи отыскал стаканы, а Перкинс наполнил их из прихваченной в машине почти полной бутылки виски и сделал два внушающих уважение глотка. Повторив эту процедуру, он снова наполнил стаканы и опустился на стул.

- Это было в честь Китти, - сказал Перкинс. - Будем считать, что сие возлияние - компенсация за банкет у мэра.

Паппи сочувственно пощелкал языком:

- Тебе надо о нем писать?

- Мне надо выдать очередную колонку хоть о чем-нибудь, Паппи. Прошлым вечером Хиззонер, наш мэр, окруженный уникальным созвездием профессиональных шантажистов, взяточников, лизоблюдов и махинаторов, дал торжественный банкет в честь своего избрания... Придется написать об этом, Паппи: подписчики требуют. Ну почему я не могу, как все нормальные люди, немного расслабиться и идти отдыхать?

- Сегодня у тебя была хорошая колонка, - подбодрил его старик. Он развернул "Дейли Форум"; Перкинс забрал газету и скользнул взглядом в низ полосы, где обычно помещалась его колонка.

- Питер Перкинс, - прочел он. - Наш прекрасный город.

Перкинс пробежал главами текст:

"Что случилось с экипажами? В нашем земном раю но традиции принято считать, что было хорошо для отцов-основателей, вполне подходит и нам. Мы спотыкаемся о ту же выбоину, в которой дедушка Тозье поломал себе ногу в 1909 году. Мы радуемся, зная, что вода, вытекающая из ванны, не пропадает бесследно, а возвращается к нам через кран на кухне, благоухая хлором. (Кстати, Хиззонер пьет только газированную воду из бутылок. Можете убедиться в этом сами.)

Но тем не менее я должен сообщить вам ужасающую новость. Куда-то делись все экипажи!

Вы можете мне не верить. Общественный транспорт ходит так редко и движется так медленно, что разница почти неразличима; и все же я могу поклясться, что не так давно видел на Гранд-авеню колченогую колымагу без всяких признаков лошадей поблизости. Не иначе, внутри ее была какая-то электрическая машина. Даже для нашего атомного века это уже чересчур. И я предупреждаю всех горожан..." - тут Перкинс разочарованно фыркнул.

- Паппи, это стрельба из пушек по воробьям. Этот город прогнил насквозь, и он останется таким навечно. Почему я должен напрягать мозги из-за этой ерунды? Дай-ка мне бутылку.

- Не расстраивайся, Пит. Смех для тиранов страшнее, чем пуля убийцы.

- Хорошо излагаешь. Но мне не до смеха. Я потешался над ними, как только мог, - и все кошке под хвост. Все мои старания - такое же пустое сотрясание воздуха, как и у твоего друга, танцующего дервиша.

Окно вздрогнуло от резкого удара ветра.

- Не говори так о Китти, - серьезно заметил старик. - Она чувствительна.

- Прошу прощения, - Пит встал и, повернувшись к двери, поклонился. Китти, я приношу свои извинения. Твои хлопоты куда как важнее моих. - Он повернулся к хозяину. - Давай выйдем и поговорим с ней, Паппи. Лучше общаться с Китти, чем писать о банкете у мэра... Будь у меня выбор...

Выходя, Перкинс захватил с собой пестрые остатки располосованных комиксов и стал размахивать в воздухе бумажными лентами:

- Сюда, Китти! Сюда! Это тебе!

Смерчик спустился и, как только Перкинс выпустил бумагу из рук, сразу же подхватил ее.

- Она глотает все, что ей ни дашь.

- Конечно, - согласился Паппи. - Китти словно архивная крыса. Все бумажки прибирает себе.

- Неужели она никогда не устает? Ведь должны быть и спокойные дни.

- По-настоящему здесь никогда не бывает спокойно. Так уж на этой улице, что ведет к реке, стоят дома. Но, я думаю, она прячет свои игрушки где-то на их крышах.

Газетчик уставился на крутящуюся струйку мусора.

- Бьюсь об заклад, у нее есть газеты за прошлый месяц. Слушай, Паппи, я как-то выдал колонку о нашей службе очистки и о том, как мы не заботимся о чистоте улиц. Было бы неплохо раскопать парочку газет, что вышли примерно года два назад, - и тогда я мог бы утверждать, что и после публикации они продолжают валяться по городу.

- Зачем ломать голову? - сказал Паппи. - Давай посмотрим, что там есть у Китти. - Он тихонько свистнул. - Иди сюда, малышка, дай посмотреть Паппи твои игрушки.

Смерчик, плясавший перед ними, изогнулся, его содержимое закружилось еще быстрее. Сторож прицелился и выдернул из этой мешанины кусок старой газеты.

- Вот... трехмесячной давности.

- Попробуй еще...

- Попытаюсь, - он выхватил еще одну газетную полосу. - За прошлый июнь.

- Это уже лучше.

Прозвучал автомобильный сигнал, и старик поспешил открыть ворота. Когда он вернулся, Перкинс все еще продолжал вглядываться в столб бумажного мусора.

- Повезло? - спросил Паппи.

- Она не хочет мне ничего давать. Так и рвет из рук.

- Китти, ты капризуля, - сказал старик. - Пит мой друг. Будь с ним полюбезнее.