Рассказы

— И вы действительно просите нас поверить, — сказал сэр Уильям, — что вы открыли способ научить животных искусству человеческой речи, и что дорогой старина Тобермори оказался вашим первым успешным учеником?

— Это проблема, над которой я работал последние семнадцать лет, — сказал мистер Эппин, — но только за последние восемь-девять месяцев я был вознагражден мерцанием успеха. Конечно, я экспериментировал с тысячами животных, но в последнее время только с кошками; эти чудесные создания столь изумительно ассимилировались с нашей цивилизацией, сохранив все свои в высшей степени развитые свирепые инстинкты. Здесь и там среди котов встречаются потрясающе незаурядные интеллекты, точно также, как среди мириадов человеческих существ, и когда я познакомился с Тобермори неделю назад, я сразу увидел, что вошел в контакт с невероятным котом экстраординарного интеллекта. В недавних экспериментах я далеко продвинулся по дороге успеха, с Тобермори, как вы его зовете, я достиг цели.

Мистер Эппин завершил свое замечательное утверждение голосом, в котором постарался приглушить триумфальную нотку. Никто не сказал: «чепуха», хотя губы Кловиса задвигались в гримасе, которая, вероятно, означала именно это выражение недоверия.

— И вы хотите сказать, — после легкой паузы спросила мисс Рескер, — что вы научили Тобермори произносить и понимать любые односложные слова?

— Моя дорогая мисс Рескер, — терпеливо произнес чудотворец, — таким крохоборским способом учат маленьких детей, дикарей и слабоумных взрослых; когда, наконец, решена данная проблема, и начинаешь заниматься с животным высоко развитого интеллекта, нет нужды в таких прерывистых методах: Тобермори может говорить на нашем языке с абсолютной точностью.

На этот раз Кловис определенно сказал: «Абсолютная чепуха!». Сэр Уильям был более вежлив, но прявил равный скепсис.

— Не лучше ли позвать кота и судить самим? — спросила леди Блемли.

Сэр Уилфрид вышел поискать животное, а компания устроилась в вялом ожидании лицезреть какоq-нибудь более или менее ловкий фокус, обычный на вечеринках.

Через минуту сэр Уилфрид вернулся в гостиную с белым, несмотря на загар лицом и с глазами расширенными от изумления.

— Боже мой, это правда!

Его возбуждение было безошибочно искренним и слушатели зашевелились с трепетом пробудившегося интереса.

Повалившись в кресло, он продолжал бездыханно: — Я нашел его дремлющим в курительной комнате и позвал на чай. Он прищурился на меня в своей обычной манере, а я сказал: — Пошли Тоби, не заставляй нас ждать, — и, боже мой, он протяжно ответил самым ужасным натуральным голосом, что он придет, когда хорошо отдохнет. Я чуть, было не выпрыгнул из собственной кожи!

Эппин обращался к абсолютно равнодушным слушателям; заявление сэра Уилфреда вызвало мгновенное доверие. Поднялся хор возбужденных восклицаний, среди которых ученый сидел, молча наслаждаясь первыми плодами своего изумительного открытия.

Среди шума и гама в комнате появился Тобермори, прошелся мягкой поступью невозмутимо осматривая окружающее, и приблизился к группе сидящей вокруг чайного столика.

В компании воцарилась смущенная и напряженная тишина. Появился элемент замешательства при обращении на равных к домашнему коту с общепризнанной способностью кусаться.

— Не хочешь ли немного молока, Тобермори? — спросила леди Блемли несколько напряженным голосом.

— Пожалуй не откажусь, — был ответ, произнесенный тоном полного безразличия. Дрожь подавленного возбуждения прошла по слушателям и надо извинить леди Блемли, если она налила блюдечко молока весьма нетвердой рукой.

— Боюсь, я немного разлила, — извиняясь сказала она.

— Кроме того, это не мой сорт, — возразил Тобермори.

В группе снова воцарилась тишина, а потом мисс Рескер в своей лучшей манере окружной визитерши спросила: — Не было ли трудно выучить человеческий язык?. Тобермори искоса глянул на нее, а потом безмятежно устремил взгляд в пространство. Было очевидно, что надоедливые вопросы лежат за пределами его схемы жизни.

— Что вы думаете о человеческом разуме? — неуверенно спросила Мэвис Пеллингтон.

— О чьем разуме в частности?, - холодно спросил Тобермори.

— О, ну о моем, например, — сказала Мэвис со слабым смехом.

— Вы ставите меня в затруднительное положение, — сказал Тобермори, чей тон и осанка при этом не показывали ни капельки смущения. — Когда было решено включить вас в число гостей этой вечеринки, сэр Уилфрид протестовал говоря, что вы — самая безмозглая женщина из его знакомых, и что имеется громадное различие между гостеприимством и заботой о слабоумных. Леди Блемли ответила, что недостаток умственной силы и есть то самое качество, которое явилось причиной вашего приглашения, потому что вы единственная персона, о которой она думает, что вы можете оказаться достаточно идиотичны, чтобы купить ее старую машину. Знаете, ту самую, которую они зовут «Зависть Сизифа», потому что в гору она идет достаточно легко только тогда, когда ее толкаешь.