Рассказы

— Ну, пускай паштет, — согласился мистер Джозеф Тагс. — Пашкет или паштет — невелика разница.

Жалость, смешанная с негодованием, была во взгляде, которым мистер Симон сопроводил свой ответ:

— Невелика разница! Что сказал бы капитан Уотерс, если бы услышал такую вульгарную речь?

— И что сказала бы милая миссис Уотерс, — подхватила Мари, — если бы увидела, как мамаша — то есть маменька — ест креветок с головой и со всем прочим?

— Страшно даже подумать! — содрогнувшись, вскричал мистер Симон. «Какое сравнение с вдовствующей герцогиней Доблтон!» — добавил он про себя.

— Очаровательная женщина миссис Уотерс, верно, Симон? — спросила мисс Мари.

— Ангел красоты! — ответил мистер Симон, и легкий румянец волнения окрасил его бледные щеки.

— Э-э! — сказал мистер Джозеф Тагс. — Ты смотри, сынок, она ведь замужняя, — и он понимающе подмигнул одним глазом.

— Зачем, — воскликнул Симон, закипая гневом, столь же неожиданным, сколь бурным, — зачем мне напоминают о том, что мои надежды несбыточны, а счастье невозможно? Зачем растравляют раны моего сердца? Разве не довольно того, что… что… что… — Тут оратор умолк; слов ли не нашлось больше, дыхания ли не хватило так и осталось невыясненным.

Зловещий тон этой тирады, зловещее выраженье, с которым романтический Симон, закончив ее, позвонил и потребовал себе свечу, — все это исключало возможность ответа. С подсвечником в руке он мрачно удалился на покой, а спустя полчаса его примеру последовало все семейство, удрученное и озадаченное происшедшим.

Если суета и оживление на Рэмсгетском молу поразили Тагсов, едва они сошли с парохода, то еще более оживленная и красочная картина представилась их глазам на следующее утро на взморье. День выдался ясный и солнечный, с моря тянул легкий ветерок. Кругом были те же дамы и мужчины, те же дети, те же няньки, те же подзорные трубы, те же складные стульчики. Дамы читали романы или занимались рукоделием — вышивали, вязали, плели цепочки для часов; мужчины просматривали газеты и журналы; дети деревянными лопатками копали в песке ямы и напускали туда воду; няньки с младенцами на руках то догоняли убегающую волну, то спасались от новой; порой от берега отчаливала парусная лодка, увозя в море весело тараторящих пассажиров, а спустя некоторое время приставала снова, и те же пассажиры сидели в ней притихшие, со страдальческими лицами.

— Ах ты боже мой! — воскликнула миссис Тагс, когда все семейство уселось на четыре поставленных рядом плетеных кресла, вытянув вперед четыре пары ног, обутых в соответственное количество желтых ботинок, и упомянутые кресла тут же ушли в зыбкий песок на глубину не менее двух с половиной футов. — Ах ты боже мой!

Мистер Симон, понатужившись, сумел извлечь кресла и переставить их на более твердую почву.

— Будь я неладен, если вон те дамы не собрались купаться! — воскликнул мистер Джозеф Тагс в крайнем удивлении.

— Папенька! — вскричала мисс Мари.

— Так ведь правда же, дружочек, — сказал мистер Джозеф Тагс. И в самом деле, четыре молодые дамы, каждая с полотенцем на плече, грациозно вскочили в кабину на колесах; кучер занял свое место, лошадь вошла в воду, кабина сделала поворот, и через минуту четыре всплеска оповестили о том, что купальщицы бросились в волны.

— Ну и ну! — изрек мистер Джозеф Тагс после неловкой паузы. Мистер Симон негромко кашлянул.

— Смотрите, а вон там, кажется, собираются купаться мужчины! — с ужасом воскликнула миссис Тагс.

Три кабины — три лошади — три поворота — три всплеска — и три джентльмена уже резвятся в воде, точно три дельфина.

— Н-ну и ну! — повторил мистер Джозеф Тагс. На этот раз кашлянула мисс Мари, после чего снова наступила пауза. Прервала эту паузу приятная неожиданность.

— Здравствуйте, душечка! Мы вас целое утро ищем! — сказал чей-то голосок над ухом мисс Мари Тагс. Обладательницей голоска оказалась миссис Уотерс.

— Здравствуйте, здравствуйте, — подхватил капитал Уотерс — сама любезность. Последовал задушевнейший обмен приветствиями.

— Белинда, радость моя, — сказал капитан Уотерс, приложив к глазам лорнет и глядя в сторону моря.

— Да, милый? — отозвалась миссис Уотерс.

— Я вижу Гарри Томпсона.

— Где он? — спросила Белинда, также прикладывая лорнет к глазам.

— Вон, купается.

— Ах, верно! Но видит ли он нас?

— Нет, пожалуй, не видит, — сказал капитан. — Черт возьми, вот это забавно!

— Что? — заинтересовалась Белинда.

— И Мэри Голдинг тоже там.

— Не может быть! Где? — Снова лорнет взлетел к глазам.

— Вон она! — сказал капитан, указывая на одну из упомянутых выше молодых дам, чей купальный костюм напоминал своим видом небольших размеров макинтош.

— В самом деле, она и есть! — воскликнула миссис Уотерс. — Любопытно, что мы их обоих здесь встретили.

— Очень любопытно, — с полным хладнокровием подтвердил капитан.

— Вот видите — здесь это считается в порядке вещей, — шепотом сказал мистер Симон Тагс отцу.

— Да уж вижу, — шепотом же ответил мистер Джозеф Тагс. — Но все-таки это чудно.

Мистер Симон молча кивнул в знак согласия.

— Как вы думаете провести сегодня день? — осведомился капитан. — Не позавтракать ли нам в Пегуэлле?