Рассказы

На рассвете мы сидели друг напротив друга в комнате для допросов. С ним был адвокат, скользкий парень в костюме, но я сразу могла сказать по лицу этого парня, что он понимает, что защищаться бесполезно. С нашей стороны была только я, но я догадывалась, что за зеркальным стеклом собралась куча народу, чтобы посмотреть, что я умею. И всё получалось очень хорошо сначала. Я обычно предпочитаю, чтобы подозреваемый привык отвечать «да» раз за разом, поэтому и начала с простых вещей. Я перечислила ему все бары один за другим, все рестораны и закусочные, я сказала ему, что у нас есть тетради, записные книжки и дневники, а также наличные деньги и банковские выписки, и он признал всё это. Через десять минут после того, как я начала, на пленке было уже столько всего, что хватило бы упрятать его очень надолго. Но я не останавливала его, не потому, что мне действительно это было нужно, а потому, что я хотела, чтобы он размялся перед главным признанием.

Но этого не произошло.

Он не признался, что стрелял. Он сказал, что не встречался с Ричером прошлой ночью, и его вообще не было в городе. Также он отрицал, что имеет оружие и утверждал, что даже не умеет стрелять. Я возилась с ним, пока часы не завершили свой круг, и не начался мой второй день работы в отделе. Потом пришёл мой лейтенант, румяный после сна и душа, и сказал мне заканчивать.

Он сказал:

— Ничего страшного, ты отлично поработала. У нас сейчас достаточно на него, и мы не увидим его очень долго. Цель достигнута.

И это было общее мнение всего отдела, поэтому я не ощущала себя проигравшей. Совсем наоборот. Девушка-новичок накрыла рэкетиров в самый первый день своей работы. Отличный результат.

Но что-то не давало мне покоя. Я не достигла того, к чему стремилась, поэтому копнула глубже. Я чувствовала, что найду что-нибудь, и я нашла это. Но это оказалось не совсем то, что я ожидала.

Владелец бара, которого видел Ричер, был зятем доктора, той самой женщины с седыми прядями, то есть, они были родственниками.

У меня уже кружилась голова от усталости, что в какой-то мере мне помогло. Я сопоставила факты, которые в нормальном состоянии могла бы пропустить. Толстое дело Куботы, полное неудачных попыток получить ордер. Бесконечный поиск дополнительных улик, необходимость найти пострадавшего от побоев, или еще того хуже. Ритмичный звуковой сигнал прикроватного монитора Ричера, слишком сильный для больного. Его ясные глаза и его ясный ум после того, как мне сказали, что ему ввели достаточно сильные обезболивающие, чтобы свалить даже лошадь.

Я отправилась в третий раз в больницу. Палата Ричера была пуста, в ней не осталось ни следа его пребывания. Женщина с сединой в волосах клялась, что к ним не поступал никто с огнестрельным ранением в эту ночь, и предложила проверить журнал. Журнал был, конечно же, чист. Я опросила санитарок по одной, но все молчали.

Затем я представила Ричера в ту ночь, не сумевшего найти Куботу, потому что того не было в городе. Он отправился снова в бар, отдал деньги и разработал план действий вместе с владельцем, а тот уже позвонил своей невестке.

Я увидела мысленно автобусную станцию «Грейхаунда» в полночь, высокую фигуру, вошедшую в автобус, и автобус, покидающий станцию. Ни багажа, ни расписания, ни плана.

Я вернулась в отдел, и когда я вошла, меня встретил шквал аплодисментов.

Я думал, они чтут традиции Maybe They Have a Tradition

Всё началось в морозную ночь в канун Рождества в Нью-Йорке, в баре на Бликер-стрит в Вест-Виллидж. Джек Ричер проходил мимо, уткнувшись в воротник своего пальто, и вдруг услышал интересные ритмы внутри. Толкнув дверь в тепло и шум, он увидел саксофониста и двух музыкантов на сцене высотой с ящик для апельсинов. Но, что более важно, он обнаружил светловолосую женщину, одиноко сидевшую за столиком на двоих и слушавшую музыку. Оказалось, она из Голландии, ей около тридцати лет и её рост более шести футов. Они успели поговорить, пока группа сделала перерыв. Она очень хорошо говорила по-английски.

Она была бортпроводницей в KLM — Королевских нидерландских авиалиниях — и сказала, что не может долго болтать, так как ей в самом деле необходимо уйти ровно через двадцать минут, чтобы не пропустить служебный автобус экипажа. У неё ночной рейс в Амстердам.

Они поболтали еще немного, и через двадцать минут она пригласила его полететь вместе. До Амстердама. Бесплатно. У неё есть купон, что-то типа дополнительной льготы для персонала. Сейчас сочельник, и обязательно будут пустые места.

Ричер согласился. Ему было всё равно, куда лететь, и всё время мира было в его распоряжении. Рождество в Амстердаме могло оказаться весьма приятным. В одном его кармане лежал паспорт, в другом — складная зубная щетка, а карточка банкомата и пачка наличных денег — в третьем. Все, что нужно. Как всегда, он был готов к дороге.

Они добрались до аэропорта, и её вызвали на срочный предполетный инструктаж. Это был последний раз, когда он её видел.

* * *